Конфуцианство и счастье / Жэнь
А вот Конфуций считал, что истинное счастье не может быть достигнуто индивидуально и доступно нам лишь через социальные отношения (так и хочется сказать «социальные поглаживания») и взаимодействие. Его концепция связана с понятием «жэнь» (仁), которое переводят как «гуманность», «добродетель», «благожелательность», «великодушие» и «доброта». Жэнь считается высшей из пяти добродетелей конфуцианства и подразумевает культивирование в себе таких качеств, как сопереживание, доброта и уважение к другим. Конфуцианство предполагает, что жизнь в соответствии с принципами «жэнь» помогает человеку самореализоваться и стать счастливым.
Для того, чтобы стать счастливым в этой традиции, человеку важно выстраивать взаимоотношения с другими людьми, основанные на взаимном уважении и заботе, да и вообще стремиться к гармонии с окружающими и миром вокруг в целом. С момента своей кодификации в письменных источниках принципы конфуцианства продолжают оставаться важной частью китайской культуры и философии и оказали большое влияние на население других азиатских стран – Японии, Кореи и Вьетнама. Стоит ли удивляться тому, что население этого региона иначе воспринимает счастье, чем жители западных стран.
Аристотель и счастье / Эвдемония
История счастья в западной культуре, которая, как считается, вся вышла из Древней Греции и Древнего Рима, особенно интересна, потому что Аристотель вывел свою концепцию человеческого счастья немногим позже Будды и Конфуция, но его наследие оказалось на много веков забыто8. Аристотель был создателем философского направления, известного сегодня как «эвдемонизм», считающего основой поведения человека его стремление к достижению счастья.
В своем сочинении «Никомахова этика» он писал об этом так:
Что есть высшее из всех благ, осуществляемых в поступках?
Относительно названия сходятся, пожалуй, почти все, причем как
большинство, так и люди утонченные называют [высшим благом]
счастье, а под благоденствием и благополучием подразумевают то же, что и под счастливой жизнью. Но в вопросе о том, что есть счастье, возникает расхождение, и большинство дает ему иное определение, нежели мудрецы.
В самом деле, для одних счастье – это нечто наглядное и очевидное, скажем удовольствие, богатство или почет – у разных людей разное; а часто [даже] для одного человека счастье – то одно, то другое: ведь, заболев, люди видят счастье в здоровье, впав в нужду – в богатстве, а зная