Дождавшись, когда она скроется в палате, Алексей без стука и без цели распахнул дверь, из которой появилась молодушка-меховушка. Наверно, толкнуло подспудное любопытство: что за болезнь приключилась с мужиком-грузовиком.
Судя по всему, его палата была двух или даже трехкомнатной. Виден был только холл. Болящего в нем не было. В кресле дремал то ли личный сторож, то ли холуй. Увидел непрошеного визитера, прижал палец к губам и, не поднимаясь с кресла, просипел:
– Низ-зя! У хозяина пивной час.
Хорош больной! Алексей сплюнул на ковер, вышел, не прикрыв дверь, и направился на выход. Вахтер, увидев его, вытянулся в струнку и преданно стриг глазами, пока тот спускался к нему. Алексей взял его за пуговицу и проникновенно спросил:
– Все понял, толстомясый?
– Так точно…
Миновав проходную госпиталя, Алексей невольно остановился. Он явственно ощутил, что кто-то сверлит его взглядом. Однако никого подозрительного поблизости не наблюдалось. Даже не было ни одной припаркованной машины. Караульный, сидя на табурете, безмятежно прочищал пальцем бугристый нос. Спешили по своим делам прохожие. И все же зуд от сверлящего взгляда не проходил и даже в какой-то степени беспокоил.
Алексей отмахнулся от беспокойства и двинулся к метро.
Выйдя на «Авиамоторной», он не пошел домой, а завернул в скверик, где недавно отделал двух дебильных недорослей с золотыми цепурами. С той минуты, как он вспомнил свою Аленушку, в сердце немым укором торчала заноза.
В сквере было сухо, по-осеннему прохладно. Скамейки пустовали. Он уселся, достал мобильник и набрал четко высветившийся в памяти алма-атинский номер.
Там будто ждали его звонка, трубку сняли после первого же гудка.
– Алё! – услышал он голос дочери.
– Аленушка, – произнес почти шепотом.
– Папка! – воскликнула дочь и повторила: – Папка! Куда же ты делся? Обещал приехать, и исчез! Заболел, да?
– Да, дружочек. Маленько приболел. Но сейчас все в порядке.
– Что с тобой было?
Алексей хотел придумать какую-нибудь пустяковую болезнь, но заноза в сердце не позволила.
– Что-то с головой было, – признался он. – А ты как, моя маленькая?
– Я не маленькая, папа. В одиннадцатый класс пошла.
Он почему-то удивился, и у него непроизвольно вырвалось:
– Сколько же тебе лет, Аленочка? – и сам поразился своему вопросу. Но он и в самом деле не мог вспомнить, сколько лет его умненькой дочери.
Она, видимо, тоже была поражена, запнулась с ответом. Затем настороженно произнесла:
– Четырнадцать исполнилось… Ты же звонил мне в день рождения. Пап, наверное, ты не до конца выздоровел?
– До конца, дружочек. Постепенно прихожу в норму… У вас все в порядке? Никто не болеет?
– Нет. Мама сейчас на работе. Бабушка в огороде. Позвать?
– Не надо. Через недельку я приеду, и обо всем переговорим.
– Ой! Правда, приедешь?
– Конечно.
– Я