– Дзынь! – Колокольчик, мелодичным припевом, возвестил об очередных гостях кафе.
Ими оказались двое. Молодой, лет двадцати, болезненного вида, худой мужчина, одетый в, хоть и вполне приличный, но явно с чужого плеча, серый костюм и лет тридцати, слегка полноватая дама, подверженная, судя по этюднику12 на её плече, художественным изысканиям.
С первого взгляда было ясно, что в этом тандеме нет места Амуру с его стрелами и дело было даже не во внешних различиях, а в том, как они общались между собой: женщина с видом наставника поясняла что-то мужчине, а тот, в свою очередь, то и дело невпопад кивал, имея при этом вид настолько рассеянный (или даже скорее – отрешённый), что с большой долей вероятности можно было предположить, что он совершенно не слушает о чём она там, собственно, говорит.
– Таак, – с интересом разглядывая вновь прибывших, вполголоса прошептал Нисрок, – Вот и первые наши претенденты…, но, пожалуй, торопиться не будем, и подождём ещё немного.
Ждать и правда пришлось недолго, потому как не прошло и часа, как кафе заполнилось посетителями. Те из них, кто по дороге на работу, заскакивал на чашечку кофе, в качестве претендентов не рассматривались, а посему уже довольно скоро их круг сузился до нескольких человек.
Вестник выбирал из двоих: тот самый молодой человек, что зашёл в кафе в числе первых и пожилой (лет пятидесяти) интеллигентного вида мужчина, обладатель грустных глаз и шикарных бакенбардов, доходящих ему почти до самого подбородка.
Нисрок тоже сначала терзался с выбором меж двух претендентов (средних лет, высокий мужчина в старомодном пенсне и молодой человек, судя по всему студент, чей задиристый взгляд явно искал конфликта с одним из посетителей), но когда в кафе зашёл низенький человечек в чёрном твидовом костюме с живыми блестящими глазками, он, откинувшись на спинку стула, довольным шёпотом возвестил:
– Этот – мой!
Вестник, ещё немного поразмыслив, тоже принял решение и остановил свой выбор на том молодом человеке, что пришёл в кафе первым (том самом, что сопровождал пышную даму с этюдником).
– Ах, мой милый Адди, – Эмма, сочувствуя собеседнику, нежно погладила его по плечу, – не стоит расстраиваться по пустякам! Рассматривай это, как небольшое препятствие на пути к заветной цели! Всего лишь…
– Всего лишь?! – воскликнул Адди голосом полным отчаянья, – И ты называешь это небольшим препятствием! Меня только что назвали бездарностью! «В ваших картинах