Остатки тепла, что до этого момента все еще слабо тлели внутри меня, стали угасать, пока окончательно не потухли. А вслед за ними погасли и краски, делая мир вокруг снова серым. Таким, каким был до того, как я ощутил искру света, и каким останется теперь, когда от этой искры ничего не осталось.
Видимо, некоторым людям просто не суждено удержать в своих руках ничего хорошего. Было глупо предполагать, что в моем случае может быть иначе.
Дрожащая ладонь закрыла глаза, затем скользнула вниз, накрывая рот, в попытке сдержать рвущийся наружу крик. Отчаянье всаживало мне в грудь кинжал, затем вытаскивало и всаживало вновь. Снова, снова и снова.
Девушка по ту сторону льда была мертва, и мой мир умер вместе с ней.
Это я ее убил…
– Прости, я не хотел, – тихо сказал я, накрыв ладонь девушки своей, поверх разделяющей нас ледяной преграды. – Мне так жаль…
Она уже не могла меня услышать, но есть слова, которые должны быть сказаны несмотря ни на что. Слова, которые лучше отдать тишине, чем утопить в самом себе.
Ее длинные светлые волосы, расправленные под водой, полностью закрывали лицо. Я мог видеть лишь контур подбородка и поблескивающий на шее кулон на серебряной цепочке.
Неужели она останется здесь навсегда, запертая подо льдом?
Нет, я не мог ее здесь оставить. Кроме того, я хотел увидеть ее лицо. Нет, я должен был увидеть ее лицо.
Мой кулак врезался в ледяную поверхность. А затем снова и снова.
Удар. Еще удар. И еще.
Корка замерзшего озера оглушительно треснула, и я, провалившись в темную воду, проснулся.
Вскочил, судорожно хватая ртом воздух. Неосознанно вцепился руками в прикроватный столик, словно в спасательный плот, сметая лежавшие на нем книги и графин с водой. Послышался звон бьющегося стекла. Я отшатнулся, закрыл лицо руками, пытаясь унять дыхание, которое вырывалось рваными хрипами.
– Ну и ну, – послышался рядом насмешливый голос.
К сожалению, мне не нужно было оглядываться, чтобы узнать того, кому он принадлежит. Ведь то был мой личный кошмар, что следовал за мной вот уже тринадцать лет.
– Что тебе нужно, Райндхард? – бросил я, не глядя в сторону собеседника.
– Это с тобой каждую ночь так? Вот же жуть, – выдал он, не сдерживая детского восторга в голосе, и рассмеялся.
Я устало посмотрел на незваного гостя.
Райндхард беззаботно сидел на столе у окна, вальяжно запрокинув ноги. Облаченный во все черное, он сливался с темнотой, словно она была частью его сущности. Накинутый на голову капюшон частично скрывал коротко стриженные серые волосы. На идеально очерченном красивом лице самым гармоничным образом сочетались пухлые губы, ровный нос, острые скулы. Правая бровь была полностью черной, а левую разделяла на две части серая полоска. Словно там должен был быть шрам, который рассек бровь. Но шрама не было. В дополнение ко всему, в обрамлении черных ресниц сверкали глаза цвета расплавленного золота. Казалось,