Я больше ничего и никого не слышала. Весь мой мир сузился до этого маленького хрупкого цветка, который казался сокровищем всех Трех Империй.
Но вспышка радости моментально сменилась неудержимой и всепоглощающей тоской, растекающейся в груди огромным черным пятном.
Я больше никогда его не увижу…
И это казалось каким-то неправильным. Так не должно было быть. Не должно. Не должно…
– Не должно! – вскрикнула я, и сон схлынул, словно дым.
Я непонимающе оглянулась по сторонам и обнаружила себя в карете. Сидящие рядом дамы подпрыгнули, как испуганные наседки.
– Простите, – пробормотала я тоном, не предполагающим раскаянья.
А леди, осознав, что опасность никому не грозит, осуждающе посмотрели на меня и завозились на своих местах.
– Эйлиин, тебе слишком часто снятся кошмары. Нужно обратиться к магистру Теодору. – Сидящая напротив тетушка Феона взяла меня за руку.
– О, все хорошо, тетя, – успокоила я ее. – Не стоит так беспокоиться.
– Ох, нет, милая, – всполошилась сидящая рядом бабушка Алисандра. – Тебе определенно нужно заглянуть к магистру. К тому же я слышала, что он не женат и весьма хорош собой.
О боги, только не это!
Я раздраженно цокнула языком и закатила глаза.
– Что? Тебе в твои двадцать пять… – начала Феона, но я ее перебила:
– Двадцать восемь.
Леди судорожно вздохнула, словно хотела всосать весь воздух в карете. Я даже испугалась, выдержат ли ее легкие подобный объем. В то время как лицо сидящей рядом бабушки Алисандры изумленно вытянулось. Можно подумать, я трансформировалась в летучую мышь у них на глазах, а не сообщила, что всего на пару лет старше, чем они по какой-то причине предполагали.
Несколько томительных секунд в пространстве между нами висела напряженная тишина, словно мои старшие родственницы раздумывали: сразу ставить на мне крест или все-таки дать шанс. И, видимо решив, что еще не все потеряно, продолжили:
– Кстати, магистр прошлым летом вылечил малыша Илайджу, а тот ходил по дому во сне и…
– Это все дело рук проклятых ксервудов [1], – проскрипела наша четвертая спутница, приходившаяся старшей сестрой бабушке Алисандре. – Эти порождения Запретных Земель вечно пытаются выманить детишек в лес.
А я-то думала, что хуже уже быть не может.
Обреченно вздохнула и прикрыла глаза ладонью.
– Ох, Эмоджин! – всплеснула руками бабушка Алисандра. – Что ты такое говоришь? Это всего лишь…
– Они играют на своих флейтах, и дети, сами не осознавая, что делают, идут на эти звуки, – как ни в чем не бывало перебила ее Эмоджин, тряся в воздухе сморщенным узловатым пальцем.
– Опять ты за свое! Не неси чепухи, – отмахнулась от нее бабушка.
– А потом прячут их под холмами… – невозмутимо продолжала Эмоджин, которая уже не могла остановиться, как заводная механическая игрушка.
– Ну