прозвучало из уст доктора донельзя органично, так, что Фенвилл даже не вздумал противиться. – Я поговорю с миссис Старк. Ну и с той второй молодой особой – вашей незадачливой спутницей в ресторане. Ее адрес вы мне тоже сообщите. – Фенвилл послушно продиктовал адрес, и доктор внес новую запись. – После этого я начну наше, так сказать, маленькое расследование. Сегодня у науки имеются ресурсы для решения таких вопросов. Ваш случай, конечно, тяжелый… тяжелее многих таких болезней, которые, имея комплекс очевидных суровых симптомов, требуют серьезнейшего вмешательства. Если вы не встретитесь с этой женщиной снова – не сведете знакомство, не вторгнетесь в ее быт, не распробуете и не переварите без остатка, – о выздоровлении говорить не придется. Редкая у вас хвороба – смертельная, если основательно не взяться за лечение. – Доктор Бермуда улыбнулся в свои поникшие усы. – Что ж, юноша, до новых встреч, – сказал он, натягивая потертые коричневые перчатки. – И да помогут вам новейшие достижения науки.

      В половине двенадцатого миссис Старк принесла обед: лазанью, рис с черносливом и большую белую кружку «Кэмп-кофе»[15]. В половине четвертого она снова появилась, на сей раз – с письмом. Написанное странно «гуляющим» почерком на рецептурном бланке, оно было послано доктором:

      «Ее зовут Дорабелла. Магнит, спрятанный в вашем подсознании, верно указал вам на ее дом. В скорейшем времени я переговорю с мисс Террингтон; и да пребудет с вами дар красноречия».

      Доктор приложил счет за свои услуги – на две с половиной гинеи.

      К четырем часам Фенвилл понял, что больше не может оставаться в постели – в нем физическая энергия боролась с духовным недугом. Когда пробил церковный набат, он встал и прокрался в ванную, чтобы побриться. В тот час вода из крана шла еле теплая. Одевшись, он прокрался вниз – и услышал, как миссис Старк храпит в своей маленькой комнатушке. Многие годы кряду нижняя кромка входной двери в общежитие волочилась по линолеуму, протертому и кое-как уложенному, и скребущий звук, производимый ей, словно все здание поднимал на дыбы. Как только Фенвилл попытался проскользнуть за дверь, порыв ветра вырвал у него из пальцев ручку и громогласно пришиб видавшее виды полотно к дверной коробке. Какое-то время он постоял молча, выжидая, но послеобеденный сон миссис Старк, к счастью, не нарушился. Со второй попытки он оказался на улице.

      Он дошел до Холборна и сел на омнибус номер семнадцать до Ноттинг-Хилла. Затем, восстанавливая с некоторыми трудностями маршрут в памяти, он, немного пропетляв, все же добрался до сфинксов на Аркадия-Гарденс. Улица с вереницами то сдвоенных дорогих домов, то особняков, изнутри поделенных на квартиры – при свете дня эти особенности подмечались легче, – была все такой же безлюдной и давящей духом старины. Ветер гнал по тротуару изорванную утреннюю газету; один из листков зацепился за штанину Фенвилла.

      У знакомой уже входной двери он налег на дверной молоток. Не один раз он потянул за большую железную ручку – из дома не доносилось ни звука. Очередной порыв стылого ветра наслал на него дрожь. Видимо, никто его тут не ждал… нет, вот