Джорен от ужаса остолбенел и крепко сжал в руке срезанную розу, не заметив, как острый крепкий шип на всю длину воткнулся в ладонь. Ему бы бежать стремглав, как Аника, или как те же волки. Но он стоял, что твой пень, и смотрел, как от замка прямо на него движется на задних лапах страшное невиданное чудище. Разъярённое, косматое, ростом на голову выше человека. Из пасти клыки торчат, что у кабана, на лбу рога бычьи, на задних лапах копыта, на передних – когти, как у рыси, а длинный тонкий хвост, словно кнутом, так и хлещет по земле – трава, будто скошенная, в стороны разлетается.
– Как ты посмел? – на последнем слове грозный рык перешёл в пронзительный визг.
– Что посмел, господин мой?
Чудище в ответ опять взревело так, что Джорен потом диву давался, как не оглох.
– Я только взял факелов вязанку. Волков отогнать, – попытался он оправдаться, когда зверь устал реветь. – И не бесплатно. Деньги я там, на столе оставил.
– Что мне твои факелы и твои деньги?! – разъярилось чудовище. – Как ты посмел сорвать розу?!
Только теперь Джорен вспомнил о цветке у себя в руке и, невольно разжав ладонь, выронил его. От изумления он и бояться забыл:
– Этот куст отцветает. Роза, что я срезал, и сама завяла бы через несколько дней.
Чудище молчало. И Джорен мог бы поклясться, что в глазах его отразился ужас. Проследив за его взглядом, Джорен увидел свою окровавленную ладонь.
А чудовище схватило одной когтистой лапой упавшую розу, другой подняло в воздух за ворот кафтана немаленького Джорена и, как пушинку, понесло его к замку.
Там оно долго взбиралось по лестнице, так и держа Джорена на весу, открыло какую-то дверь, швырнуло свою ношу на что-то мягкое и ушло прочь, бросив на ходу:
– В наказание за свой поступок ты останешься здесь навечно.
Джорен услышал, как снаружи задвигается тяжёлый засов, и понял, что попал в темницу. Потом огляделся и подумал, что хоть он и пленник, но темницей эту комнату никак не назовёшь. Красота и богатство кругом. Перина на кровати из отборного, видать, пуха. Сама кровать дубовая, полог бархатный. Стулья рядом тоже дубовые, с богатой обивкой. Шкаф резной, завитушками изукрашенный. Возле окна – в пару ему столик. Ни дать ни взять – хоромы королевские. Вот только засов снаружи больно крепок. Джорен подёргал дверь – не сдюжить вышибить. А окна хоть и решётками не забраны, но высота такая, что у Джорена враз голова закружилась, как только вниз посмотрел. Да! Хоромы – не хоромы, а отсюда не убежишь.
~~~
– Руз, девочка моя! Да что же с вами такое? Выпейте молочка, а? Или булочку съешьте. Ану́к