4
Продолжение записи
Воскресенье и понедельник я провел в Лос-Анджелесе. Усталость, вызванная городом, была значительной и настоятельно требовала сна.
Чтобы не слишком перегружать организм физически, я умышленно удерживал сознание на объектах, то есть на относительной стороне реальности. Я нашел, что такое обращение сознания на ту или иную сторону в значительной степени находится в пределах моего контроля, но объективная сторона требует, пожалуй, больше усилий. Склонность влечет к Внутреннему. Без Потока объективный мир подобен удручающей пустыне. Как может человечество так привязываться к этой внешней жизни?
Вчера я сознательно обратился внутрь и вызвал Поток, что сопровождалось углублением Сознания, но на этот раз в несколько измененной форме. И всегда есть тихая Радость.
В субботу вечером у нас была медитация. Я предложил новый метод – не пытаться останавливать мысль или сообщения чувств, но сосредоточиться на Пустоте, признав интеллектуально: «Я есть эта Пустота». Шарифа вышла на уровень покоя и радости, где ощутила себя единой со звездами и со всем миром. Не было никакого эффекта сонливости, испытываемой прежде. Я отметил, что во время медитации следует стремиться к Пустоте как высшей цели и что следствием этого в относительном сознании является некое новое обогащение, возникающее по линиям естественной склонности индивидуального сознания. С другой стороны, пытаться достичь какой-то мыслимой цели – значит ставить эту цель как некий произвольный предел. Преимущество стремления за все возможные пределы заключается в том, что все более и более осознаются самые полные возможности индивидуума. Пустота, таким образом, является подлинным Философским Камнем, обращающим простые металлы низшего сознания в Золото Высшего Сознания.
Возрастает побуждение писать. Вначале я не собирался связывать себя письмом или какой-либо иной формой выражения. Даже мир мысли, до сих пор всегда столь богатый для меня, стал ниже для Сознания, вызванного Познанием, в котором я нахожу Себя поддерживающим Вселенную. Но я принял на себя долг в относительном мире, который заключается в осмыслении всего происходящего со мной, а затем настолько полным изложением этого, насколько позволит бурное течение мысли. Сначала мне приходилось заставлять себя писать, но теперь внутреннее побуждение все чаще толкает меня к машинке.
Шарифа говорит, что я должен написать об одном маленьком переживании, через которое я прошел, как прошли уже многие другие. Мы сидели за столом и обедали. Перед этим я писал и еще пребывал в потоке мысли. Случайно я выглянул