– В принципе, мы просчитались на сутки, – вспоминая события тех дней, рассказывает генерал Булгаков. – Я был в отпуске, меня вызвали, определили задачи, и я стал готовить в Каспийске батальон новороссийских десантников. По нашим расчетам, «духи» должны были выдвинуться из Чечни на сутки позже, а получилось, что мы столкнулись с ними нос к носу. Помешала, конечно, и задержка на марше. До перевала мы дошли нормально, а дальше – серпантин, машины «Уралы» и КамАЗы с прицепами, повороты крутые с небольшим радиусом, и молодые водители, не имевшие опыта вождения в горных условиях, чувствовали себя неуверенно.
Я сам на уазике поднимался и спускался, и видел, как сложно двигаться по такой дороге. Поэтому я обратился к главе Ботлихского района, попросил его: «Слушай, найди среди милиционеров водителей, человек пять – десять, чтобы имели хороший опыт вождения в горах. Пусть они помогут нам спустить колесные машины по серпантину».
Вместе с Булгаковым в Ботлих вошло 132 человека, полбатальона (в батальоне было 260 человек). Из техники в основном «гусянки»[3], которые шли в голове колонны. Огневые средства: две БМД, пара минометов и зенитная установка. Все остальное, включая приданную батарею 122‑миллиметровых орудий из Буйнакской бригады, застряло на перевале.
– Уже было ясно, что ночью технику по серпантину мы не спустим, – продолжает Булгаков. – И я принял решение: то, что осталось наверху, должно ночевать там, а с рассветом начать движение. Силами, прибывшими в район назначения, – их было немного, – занять оборону. С нами действовал еще отряд спецназа, я выслал его к Рахате, на высоты. Вертолет, на котором я летал вдоль маршрута, посадил недалеко от командного пункта, на площадку, а сам находился на НП.
Через радиостанцию «Барьер» (космическая связь) Булгаков вышел на НГШ (Квашнин в те дни работал допоздна), доложил: «Товарищ начальник Генерального штаба, половина пришла, а половина осталась на перевале, в трех часах хода». Квашнин: «Сегодня ты должен как раз занять район. Что докладывать министру обороны?» Булгаков: «Докладывайте реально, как есть».
– Я так решил потому, – поясняет мне Владимир Васильевич, – что если ночью техника пойдет по серпантину, можно столько дров наломать. Из местных милиционеров подобрал пять опытных водителей и поставил им задачу: с рассветом, а в горах в начале четвертого уже светло, начать спуск техники и, таким образом, часам к восьми, ну максимум к десяти, все должны были быть на месте…
«Хорошо, – сказал Квашнин. – Я пошел к министру, потом тебе перезвоню». Через некоторое время НГШ вышел на Булгакова и сообщил: «Министр утвердил это решение – решение хорошее. Не будем ночью дергать людей. Но и сам, смотри, не расслабляйся, боевики могут в любой момент появиться».
Переговорив с Квашниным, Булгаков еще раз проверил, как десантники заняли оборону.