Пригубил бокал и Сбоев.
– Вы статистику чтите, Дмитрий Александрович?
– Как физику и математику. Из всех социальных наук – это самая точная наука. В ней можно опереться на закон чисел.
– Так вот, из девятисот с лишним самолетов противника, долетевших до зоны противовоздушной обороны Москвы в июле, к городу прорвалось всего-навсего девять самолетов. Из ста один. В августе процент прорвавшихся еще ниже. А Талалихин? Читали?
– Как же… Даже Фрося знает. Первый в истории военной авиации ночной таран.
– Первый, но не последний! После Талалихина на ночной таран уже ходило семь человек, и все семь человек достигли цели. Погибло двое.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Я хочу сказать о силе примера. То, что до Талалихина в истории авиации даже не мыслилось и считалось фантазией, теперь стало тактикой ночного воздушного боя. Таран – ночью!.. На это могут пойти только советские летчики, когда под крыльями – Родина.
Заметив, что Сбоев уже дважды посмотрел на часы, Казаринов решил перейти к тому, что привело генерала к нему в столь поздний час.
– Выкладывай, чем могу быть полезен? Вижу, сидишь как на иголках. Да, кстати, ты на машине?
– Внизу меня ждет шофер штаба. В моем распоряжении двадцать минут.
– Тогда давай. Не тяни. У меня тоже дела.
Сбоев расстегнул верхнюю пуговицу кителя, допил вино и из папки достал в несколько раз сложенные листы ватмана.
– Чертежи? – спросил Казаринов, видя, что Сбоев ищет глазами место в комнате, где бы их можно было разложить. – Клади на стол. Он у меня как верстак. На него только трактор не въезжал.
Генерал разложил чертежи.
– Прошу лишь об одном, Дмитрий Александрович. Пока все это – секретно.
– А может быть, тебе не следует нарушать?..
– Помните латинский афоризм: «Нет правил без исключения»? – спросил генерал.
– Если так – спасибо за доверие. Что это? Какое-то оружие? Думаю, это не по моей части. Вряд ли пойму тут что-нибудь.
– Вопрос не столько военно-технический, сколько чисто физический, а если точнее – из области оптической физики.
– Чем же могу быть полезен я, теоретик?
– Мне нужен ваш принципиальный совет, Дмитрий Александрович.
– Я до сих пор не спросил: кто ты сейчас? Какую должность занимаешь?
– Командую военно-воздушными силами Московского военного округа.
– Ого! Высоко взлетел.
Генерал прошелся по кабинету. Собравшись с мыслями, начал:
– Вчера к нам в штаб пришел инженер с одного номерного московского завода. Человек сугубо штатский. Две недели добивался, чтобы его принял кто-нибудь из генералов штаба. Наконец добился: принял его член Военного совета округа дивизионный комиссар Тареев. Человек редкостной души и несгибаемой воли. На хороших людей чутье у него поразительное, проходимцев и мерзавцев видит как под рентгеном. На Тарееве – оборона всей Москвы. Инженер принес ему инфракрасный прибор для ночной стрельбы из винтовки. Чертежи этого