Не проронив больше ни единого звука, рабочие взвалили на плечи свои ноши, и, согнувшись под бременем, отправились вниз по крутому косогору. Пальчиков, сверкнув иссиня синими, васильковыми глазами, еще раз обернулся, поглядев на остолбеневшего, Храмова. Петров брел без оглядки.
– Чего им надобно? – услышал Храмов за спиной, голос хозяйки.
– Не знаю, – ответил Храмов, не отрывая глаз из спин ходящих за гору бичей: – Какая-то блажь, видать, нашла на нашего Петрова.
– Пойдем, отдохнешь в избе, – сказала хозяйка. – Утро вечера мудренее. Потом, разберетесь…
Просыпаются, в крестьянской избе, довольно-таки рано. Надо кормить домашнюю животину. Крестьяне привыкли руководствоваться в жизни известной поговоркой: «Кто рано встает – тому Бог дает». Когда Храмов проснулся, Анна Васильевна, обслужив свое многочисленное хозяйство, топила печь. Красное зарево озаряло ее лицо. Иван Тимофеевич, сидя в неизменной позиции на лавке, дымил своим незаменимым «Беломорканалом». Увидев, что Храмов не спит, – лежит с открытыми глазами, – хозяйка завела разговор, обращаясь в открытый зев печи, к горшкам:
– Только что корову отправила пастись. Твои-то, Вань, сидели у костерка. Грелись. Я, чинно, прошла мимо. Поздоровалась. «Померзли, чай? " – спрашиваю. И тот, что посурьезнее будет, тот, с которым ты, Ваня, вчерась поцапался, что-то промямлил себе под нос. Ночью, поди ж ты, заморозок был! – И запричитала, по своей бабьей привычке, обращаясь к кому-то вымышленному: – И до чего же вы, мужики, народ противный. Что дети малые! И чего вам в избе-то не сидится. Им, токо, добра желаешь, а они все наперекор делают! Сидели б в тепле, в добре. Горя б здесь не знали! Так, нет же: «Пойдем на берег». Дурачье, прости господи. Разве так делают? О, здоровье надо печься! – Отчитав, заочно, своих несостоявшихся постояльцев, Анна Васильевна на какое-то мгновение приумолкла. Очевидно, подготавливая в мыслях какую-то, очередную, словесную экзекуцию.
Конечно, живи рабочие в избе, она б получила некоторую выгоду. Начальник договорился хорошо платить за них. Они умели считать каждую копейку. Рабочие покупали бы картофель и молоко. А, к этому молодому парню, они привязались всей душой, с той первой минуты, когда он вошел в избу.
Ближе к обеду явился Татаринов. Первым делом отправился на канаву, к своим рабочим. Храмов подошел чуть попозже.
– Мне Петров уже пожаловался на тебя, – сказал Татаринов, встречая Храмова, на вершине холма, и, не дожидаясь объяснений, продолжал: – Петров переживает, что ты его деньги спустишь. Пустишь по ветру. Разбазаришь, – одним словом. Так, что переходи-ка ты лучше к рабочим. Поставите на берегу палатку. Она, хоть и вся в дырках, – бывшая банька, – но все же лучше, чем жить под открытым небом.
Уже перед тем, как влезть в кабину, передал Храмову, пожелание Петрова:
– Отдай-ка