– В общем, я не ожидала, но прошу, если…
– Ой, божечки, вы меня ждёте? – раздался за спиной Димы тоненький голосок. – Секундочку, ничего страшного, сейчас всё решим.
Дериглазову так и не удалось услышать просьбу Веры, низенькая пышная, точно булочка, медсестра, явившаяся наконец к кабинету, тут же отворила дверь и практически втащила их внутрь. Но он прекрасно знал, что она хотела потребовать: не разговаривать, не видеться, не общаться. А возможно, даже делать вид, что они совершенно не знакомы.
Он сидел на скромном раскладном стульчике в углу кабинета, наблюдая, как медсестра носится над Верой, проверяя горло, нос, реакцию зрачков – а это-то зачем? – и вообще чуть ли не анализы мочи пытаясь взять, и думал. Шестерёнки в голове крутились настолько яростно, что заглушали все звуки извне – диагнозы, результаты, данные. Единственное, что он уловил: Вере стоит полежать минут двадцать, если легче не станет, осмотр продолжится.
Итак, значит, у него есть двадцать минут, потому что никуда Дима отсюда не уйдёт, пока не услышит окончательный вердикт. Это раз. Два – он удостоверится, что Вероцкая в целости и сохранности доберётся сегодня домой, желательно минуя оставшиеся пары. А три… что ж, насчёт третьего пункта он до сих пор не был уверен, но уже строил коварный план.
Пять лет. Пять грёбаных лет… он боялся, соглашался, терпел, надеялся, что одна вредная девица одумается, и бежал по первому зову. Ладно, бежал просто потому, что не мог отказать и сам желал помочь. Но сейчас важно не это.
Важно то, что как бы сильно Вероцкая ни желала, им придётся провести рядом четыре месяца. Пять дней в неделю, четыре часа в день минимум. И если это не поможет, не поможет уже ничто.
Пан или пропал.
-07-
Три с половиной года назад
Права Дима получил через пару недель после своего совершеннолетия. Он и сам не знал, зачем так стремился обладать корочками. Возможно, просто хотел ощутить комфорт и метаться по городу не на треклятых автобусах, а на собственной машине, стать хозяином своего времени. Возможно, пытался убедить отца и друзей, которые периодически вспоминали о совсем недавней ещё аварии, что на дорогах стало на одного ответственного водителя больше. А может быть, делал это ради Веры: чтобы однажды вечером он приехал к ней, выкрал из квартиры и показал – нет, доказал, – что в машинах нет ничего страшного. Страшное только в людях, которые сидят за рулём. Доверять или не доверять нужно им, а лучше всего себе. Почему бы ей самой не получить права?
На тот момент он уже полтора года пытался добиться если не любви, то хотя бы дружбы Вероцкой. Вернуть то, что было когда-то, вернуть их тёплые отношения: чтобы можно было встретиться и вместе посмотреть фильм, сыграть во что-нибудь или просто понаблюдать, как она рисует. Вера потрясающе рисовала, и хоть раньше Димка ненавидел запах масляных красок, пропитавший маленькую комнатку-студию у Вероцких на даче, теперь он был готов сидеть там в уголке на табуретке и просто-напросто наблюдать. Смотреть, как ложатся мазки на холст,