Выбравшись на оживлённый проспект, я наугад выбираю направление. После пустых улочек, пёстрая суета оглушает, и я, засмотревшись на яркие платья, цветастые вывески, сошедшие с исторических гравюр экипажи, едва не врезаюсь.
– Эй, серая, смотри куда прёшь, – долговязый детина сплёвывает на мостовую и демонстрирует мне дырку на месте переднего зуба.
– Извините, – я пытаюсь обогнуть его. Ссора с незнакомцем в мои планы точно не входит.
– И в обморок не упадёшь? – поражается он.
– Ради тебя, так и быть, упаду, если чистый плащ на грязный тротуар постелишь и для мягкости добавишь подушек, – дай мне уже пройти, а?
Мой ответ парню настолько понравился, что он расхохотался:
– А ты точно серая?
– Дружище, подскажи мне ближайший более-менее надёжный ломбард?
Я не уверена, что в ломбарде примут подсвечники, но к старьёвщикам я пойду в последнюю очередь.
Детина озадачивается, скребёт в ухе:
– Все ломбарды дрянь. Вон, через дорогу оценщику свои серёжки покажи. Только где ты их прячешь, гы? – верзила почему-то пытается найти их у меня в районе груди, и я впервые радуюсь мешковатому платью.
– Спасибо, – хмыкаю я.
У меня, конечно, не серёжки, но почему бы и не спросить? Не даёт мне покоя гвоздик на стене в библиотеке…
Перейти дорогу то ещё приключение. Ни про зебр, ни про светофоры здесь не слышали. Приходится перебегать, молясь избежать лошадиных копыт.
– Эй, серая!
Возвращаться к детине я точно не собираюсь.
– Я не “эй”, – машу я на прощание и прибавляю шагу.
Вывеску я заметила почти сразу.
Оценщик принимает в небольшой пристройке с торца двухэтажного здания, домов выше я пока не замечала. Тесное помещение встречает меня свистом флейты. За конторкой грузный мужчина, оплывший настолько, что похож на недожаренный блин. Раздувая бульдожьи щёки, он со всей силы дует, но звуки, которые у него при этом получаются, ничего общего с музыкой не имеют, однако господин Круглый Блин увлечённо продолжает и ни капли не смущается.
Я подхожу ближе и молча выставляю на конторку подсвечники.
Мужчина прерывает игру, откладывает флейту:
– Синьорина, скажите на милость, зачем вы пачкаете мой прилавок хламом?
Я ошиблась? Неужели шляпка гвоздя в стене библиотеки подарила мне ложную надежду?
– Сеньор, разве вы не оценщик? Даже у хлама есть цена.
– Вздор какой! – вопреки своим же словам господин Круглый Блин придвигает подсвечники ближе и осматривает, сперва бегло, затем внимательнее, через лупу. – Что же вы сразу не представились, синьорина Лейсан?
Желудок сводит. Я сглатываю