– Значит, ты у нас теперь вегетарианка, – вздыхаю я с укоризной.
– А что тут такого? Я же люблю овощи, и фасоль люблю, и тофу. Я, между прочим, человек, открытый к новым идеям и новому опыту. И вообще, хватит мать критиковать! Что ж такое!
– Ладно, только я в кафе не пойду.
– Почему?
– Потому что я не вегетарианка.
Мама смотрит на меня сердито. Я вижу, как у неё в глазах созревает недовольство.
– Очень зря, – сухо говорит она наконец и поднимается.
Я возвращаюсь к «Истории с кладбищем», где главного героя, сироту, вырастили привидения. Какая-никакая, а всё-таки семья.
Приходит время обеда, и я крадусь на кухню, чтобы что-нибудь перехватить, посмотрю по ситуации.
На плите греется борщ. От запаха у меня подводит живот. Стол уже накрыт. Только я хватаю кусок хлеба, как откуда ни возьмись появляется мама. Она переоделась, высушила волосы.
– Не кусочничай, давай сядем и поедим нормально.
Мы садимся есть нормально. Чтобы доказать мне, какая она теперь вегетарианка, мама демонстративно не кладёт себе мяса.
– Бульон-то всё равно мясной.
– Не всё сразу, – ничуть не смущается мама. – Рим тоже не за один день построили. Вот что ты постоянно меня критикуешь?
Я молча жую. Маму это раздражает. Не то, что я жую, а то, что молча. Она кладёт ложку и говорит:
– Слушай, Жень, ну прости, что мне одной тяжело. Иногда я уже с этим со всем не справляюсь. Мне же тоже хочется, чтобы меня кто-то пожалел, поддержал, понимаешь? Позаботился. Да вот хоть бы в кафе пригласил! Я же не виновата, что Востриков уехал.
Я продолжаю жевать. Это я уже много раз слышала. Востриков – это папа. Мама называет его только так, по фамилии. Из её уст это звучит как что-то гадкое и противное. Как «слизняк», например, или «кишечный грипп». Она даже немного морщится и кривит губы, когда произносит «Востриков».
Как только они развелись, мама тут же снова стала Касаткиной, и я заодно. Но я тогда ничего не решала, маленькая была. Иногда я примеряю на себя папину фамилию – Евгения Дмитриевна Вострикова, Женя Вострикова. Мне нравится! Весело звучит, задорно, шустро. Это вроде и я, и не я. Это какая-то другая Женя, новая, интересная. Она живёт в одном из параллельных миров, где видится с папой каждый день.
– Ну что ты опять молчишь? – расстраивается мама. – То говоришь-говоришь, то вдруг язык проглотишь…
Когда мама грустнеет, мне её вроде жалко, но я ничего не могу с собой поделать и всё равно говорю какую-нибудь колкость. Вот и сейчас тоже.
– Там все такие были, как этот Слава? Получше никого не нашлось?
Мама