Старые справочники предлагали сотни вариантов проверки крови, большую часть из которых Роланд уже опробовал, и все они оказались бесполезны. Он метался от шкафа к шкафу в поисках новых книг, листал их за деревянным столом и с негодованием возвращал на место, не обнаружив нужной информации. Ротмант намеревался отбросить в сторону очередной попавшийся под руку фолиант о мутациях в магическом мире, но его привлекли проводимые опыты, а также описанные симптомы у исследуемого. Он забрал ее и еще несколько научных журналов с собой, чтобы досконально изучить в излюбленном кресле своего кабинета, и, отметившись в карточке, отправился на выход.
Рея до сих пор сидела за столом, активно делая пометки на пергаменте и тихо постукивая ботинком по полу. Она не понимала сама, что именно искала, но бездействие наводило на нее тоску и уныние, а наблюдение за тем, как друзья используют магию на практике, больше не радовало. Мысли путались, а страх неизвестности пугал, и Рея находила покой в библиотеке среди тишины и запаха старых книг. За чтением время текло быстрее, и сознание ненадолго переключалось с переживаний и тревог на чужие идеи, напечатанные на бумаге. Она случайно наткнулась на статьи Ротманта, написанные несколько лет назад и убранные в дальний угол библиотеки, и начала читать их из любопытства, не ожидая, что они смогут ее заинтересовать и увлечь. Его размышления и доводы отличались от сухих научных фраз в книгах именитых магов, что совершенно не шло в сравнение с образом, который создавал преподаватель артефакторики, и оттого поглощать статью за статьей становилось еще занимательнее.
Роланд обернулся, замечая отблески от пламени свечи, отражавшиеся в темном окне, и, проследовав вглубь шкафов, обнаружил Рею, по-прежнему находившуюся в библиотеке. Он взглянул на часы и, тяжело вздохнув, заставил себя подойти к студентке, чтобы прогнать ее в спальню курса, назначить дополнительное наказание и с чувством выполненного долга подняться на третий этаж в свой кабинет изучать стопку взятых книг. Воспитывать непослушных учеников, нарушающих правила, и прививать им любовь к дисциплине не входило в его обязанности.
– Пять минут до закрытия библиотеки, а вы до сих пор здесь. Ваша болезнь не дает вам право находиться на особом положении, – голос артефактора наполнился привычными холодными нотками и недовольством.
Она резко подняла голову, застигнутая