Пересказывая подробности поединка, я не опустил ни единой детали. О том же, что происходило после, кое-что утаил. В частности, не сказал, что намерен раздобывать информацию от Глорра.
Мне показалось, отец поверил в моё альтруистическое решение обучать новоприобретённого товарища тонкостям тактики. В отношении реакции матери пришлось признаться самому себе: её я понять не мог.
Снова понеслись дни учёбы – днём официальной, вечерами неофициальной. Я был признан достаточно большим, чтобы самостоятельно ходить в гости к Глорру, тем более что и его родители позволили ему ходить в гости ко мне.
Да, я постепенно собирал информацию из разговоров с бывшим противником. Но это не было моей единственной целью. Упражнения в магии разума на простодушном товарище – вот что представляли собой занятия. Магию жизни я оставил пока что в виде экспериментов исключительно над собственной особой. Между делом оказалось усвоенным сравнительно простое заклинание, которое в Маэре называлось «Кнутом Леваны», а я мысленно обозвал «Амфетамином», за сходство действия. Другим достижением была «Бархатная подушка» с успокаивающим, почти снотворным действием. Правда, мысленно я положил себе относиться к этим заклинаниям с надлежащей осторожностью. Поучения Моаны помнились очень хорошо.
Как и предвиделось, абсолютное большинство дракончиков в классе были детьми рядовых; лишь у троих (считая меня) одним из родителей был десятник, и только у одной драконочки мама была сотником.
На уроках арифметики все ученики сравнительно быстро вызубрили таблицы сложения в пределах сотни. При операциях с большими числами полагалось вычислять, а не помнить. Пришлось продолжить усиленно осторожничать, дабы не переборщить со скоростью. Наставник меня похвалил раза два, после чего перестал вызывать. Все прочие уроки тоже не порождали никаких неприятных эмоций, скорее наоборот. И лишь два обстоятельства вызывали глухую тревогу.
Первым было осознание того, что моя магическая сила всё ещё уступает таковой по отношению ко всем дракончикам в классе. И я не знал, можно ли ускорить её рост, и если да, то как. Зато мне было прекрасно известно, что любой физический недостаток понижает реноме среди одноклассников. А магическая сила и была показателем физических возможностей. Умственные способности могли лишь частично компенсировать этот недостаток.
Вторым был цвет моей чешуи. Он упорно оставался белым. Меня лично это задевало постольку, поскольку мешало другим воспринимать мою персону серьёзно. И я подумывал уже, как можно использовать магию жизни для изменения этой чисто физической особенности. Тем более предпосылки имелись.
Приглядевшись к одноклассникам и взрослым, можно было заметить, что неоднородность окраса чешуи больше,