Праздник души кончился. Положение очень трудное и тревожное. Конечно, эта ничтожная Дума оказалась ничтожной и в великий момент. Куда им!.. Торжественный, кровавый, жертвенный и небывалый в истории порыв увенчался двумя ничтожными головами: Родзянки и Чхеидзе. Точно два дурака высрались на вершине пирамиды…
Писатель плохо представлял реальную конфигурацию власти, но почувствовал главное: она определяется иллюзиями – надеждой на преемственность «закона и порядка» у либералов и утопией «царства справедливости» у социалистов. Они были несовместимы. «Противоречие непримиримое», – считал он, отождествляя Временное правительство с «палатой господ, а точнее „бар“», а Петроградский Совет – с «палатой» бывших подпольщиков38. На деле и там, и там заседали упертые доктринеры, однако разного психического типа. Баланс этих сил держался на негласной договоренности: Совет поддерживает Временное правительство постольку, поскольку оно в своих действиях не выходит за некоторые рамки. Возможно, данная формула политикам казалась идеологически безупречной и тактически выверенной, но низам, ищущим свою единую власть, она вряд ли была понятной. Таким образом, политическая ситуация изначально оказывалась зыбкой. В сущности, она держалась на доверии масс к новым политикам. Последние между тем одинаково боялись ответственности – отсюда постоянные ссылки на волю будущего Учредительного собрания. Троцкий со свойственным ему ядовитым юмором назвал существующее положение «двоебезвластием». И именно это психологически раздражающее состояние вносило в ход событий элемент непредсказуемости.
Строго говоря, двоевластие в принципе могло существовать только в пугливом людском воображении. Устойчивость данного представления определялась авторитарной политической культурой, инстинктивно отталкивающей диалоговые формы взаимоотношения власти и общества. Но призрак был психологически необходим всем политикам, ибо он позволял либо уходить от бремени власти (как социалистам), либо демонстративно, подобно большевикам, домогаться ее, надеясь обрести авторитет. Не случайно представление о двоевластии быстро подхватил Ленин. Едва успев прибыть в Петроград, он сообщал через «Правду», что рядом с «правительством буржуазии» возникло «еще слабое, зачаточное, но все-таки несомненно существующее на деле и растущее другое правительство». Конечно, по опыту 1905 года он имел в виду столичный Совет. Впрочем, его лидеры были далеки от предложенных Лениным планов. В их среде обычные для всякой победившей революции страхи подчас приобретали фантазийные очертания. Так, 24 марта на заседании Исполкома Петроградского Совета из уст Ю. М. Стеклова прозвучала достойная изумления фраза: «Мы имеем уже двух врагов: Николая и Временное правительство»