– А где мои вещи? – закрутил я головой.
– Там, – махнула девчонка рукой в угол чума.
В полумраке я не смог рассмотреть, куда она указывает, но решил пока поверить на слово.
– И что теперь? – после пятиминутного молчания, пока я пытался осознать, насколько мне повезло, что какому-то шаману пришло «видение», спросил я.
– Выздоравливай, – пожала она плечами. – Как окрепнешь, можешь отправляться дальше, куда ехал.
– Вот так просто?
– Я поеду с тобой, – тряхнула она волосами. – Буду рядом. Таково решение шамана. Если я буду рядом, племя возвысится. Как – не знаю. И шаман не знает, не спрашивай.
– Хорошо, – выдохнул я.
Конечно то, что мне навязывают в попутчицу какую-то девчонку, мне не нравилось. Однако они меня спасли. Да и удерживать никто не собирается. Это главное, а там посмотрим, что значат слова этого шамана о «возвышении» его племени.
– Как тебя хоть зовут-то?
– Анука.
– А меня Григорий зовут.
– Нет, – вдруг мотнула она головой. – Теперь ты – Нигугьак.
– Чего? – не понял я ее пассажа.
– У нас все тебя будут звать Нигугьак. Это значит «свет».
– А чем вам мое имя не понравилось? Или вы всем встречным имена даете?
– Не всем. Только тем, кто рождается у нас.
– Так я не у вас родился, – хмыкнул я.
– У нас. Охотники не успели донести тебя живого. Когда они принесли твое тело, ты был уже мертв. Шаман потратил много сил, чтобы вернуть тебя к нам. Каждый из нас отдал часть себя, чтобы восполнить твои потери. Когда твое сердце забилось вновь, тебя окутал желтый свет. Потому тебя и нарекли – Нигугьак.
При дальнейшем опросе выяснилось, что мне сделали переливание крови, а сам шаман оказался целителем, иначе бы чужая кровь с фиг знает какими свойствами просто не прижилась бы. Да и мертв я был недолго – минуты три или четыре. Клиническая смерть, вот что я испытал. Снова повезло. Задержись охотники хоть на пару минут, и спасти меня не смог бы даже их шаман. Теперь мне даже теоретически будет сложно отказать в их просьбе взять Ануку с собой.
А еще оказалось, что в этом чуме я валяюсь уже почти неделю. И еще столько же времени мне понадобится на полное восстановление, из-за чего племени алеутов, которые меня и спасли, придется отложить поход к морю. Но слово шамана тут – закон. Это я так понял. Раз уж он сказал, что я принесу племени пользу, то будут меня опекать даже в некоторый ущерб себе.
Встать на ноги я смог лишь спустя два дня. Все это время за мной ухаживала Анука. Она приносила еду – сваренную из ягод и трав кашу в основном, но иногда баловали меня и вареной рыбой. Мясо пока не давали, слишком слаб. Да и ранение в живот не прошло даром. Нагружать мой желудок чем-нибудь «потяжелее» шаман похоже опасался. Анука же и помогала мне справить нужду. Что было для меня особенно не комфортно. Однако девчонка никаких признаков стеснения или брезгливости не выказывала, лишь по моей просьбе отворачивалась, пока я «делал дело».
Еще