– Есть и другая простая истина – за стенами Кандбаджара людей много больше, чем внутри. Мы, абядийцы, не любим привязываться к месту. Нам нравится странствовать. И где бы мы ни были, повсюду хватает людей с щедрой душой и увесистыми кошельками с золотом и серебром – в отличие от Кандбаджара с его пустыми базарами.
Он смело шагнул ко мне, и я заметила хну в его бороде. Всего несколько пятнышек, чтобы залатать проплешины. Отец говорил, что они появляются от сильных переживаний. Возможно, сбить его с толку будет легче, чем он пытается меня убедить.
Поэтому пришлось бросать в него бомбу.
– Ты слышал о новом рыночном сборе?
Я скрестила ноги и вздернула подбородок.
– Рыночный сбор?
– Да, для восстановления Кандбаджара. И чем вы-ше ваша цена относительно той, что я считаю нормальной, тем больше вы платите – вплоть до ста процентов.
– Почему мы должны платить за восстановление Кандбаджара? Мы не разрушали его. Это сделали вы и ваше волчье отродье.
Он был так прямолинеен и непочтителен. Нужно добавлять меда в слова, когда говоришь с султаншей султанш.
– То, что сделала я, не было разрушением. Хочешь видеть настоящее разрушение? – И я сделала знак приблизиться вооруженным до зубов йотридам, стоявшим у двери.
Субай поднял руки.
– Я всего лишь переговорщик.
– Трудно быть переговорщиком без языка и ушей. Вероятно, тебе придется подыскивать другое занятие.
– Искалечить посла – тяжкий грех в нашей вере!
– Боюсь, у нас разная вера. Если только ты не называешь Хисти отцом.
Стражник-йотрид взялся за серебряную рукоять, зазвенела сталь извлекаемого из ножен клинка.
– Умоляю, султанша…
Абядиец упал на колени.
– Я хотела говорить с главным шейхом, а не с его наглым племянником. Я даже приняла бы его сына, но он прислал сына своего брата, – вероятно, хотел избавить себя от слез, если я рассержусь. Я ведь просто дикарка из Пустоши и склонна к жестокости.
Субай приник лбом к полу, словно я была его новой богиней.
– Простите меня. Я совсем не хотел вас расстроить или оскорбить.
Он дрожал как ребенок. Прекрасно.
Я встала, спустилась с помоста и окинула взглядом его трясущуюся фигуру. Йотрид стоял прямо за ним, с клинком наготове и ухмылкой на лице.
– Наступает новолуние, а за ним начинается Праздник соколов, – произнесла я. – Не хотелось бы огорчать твою семью в такие благословенные дни. – Опираясь на посох, я склонилась над ним и добавила на ухо: – Вам известно, что вы пользуетесь нашим бедственным положением. Вы пошли по кривой дороге. Тех, кто отклоняется от подлинной веры и правильного пути, ждут ужасные последствия. И мой долг – вам эти последствия предоставить.
Мне хотелось изломать посох о его спину, но я позволила ему уйти невредимым. Меня охватило разочарование. Я султанша Кандбаджара, но этот город не выживет сам по себе. Чтобы