Или же она плыла? Да-да, она просто нырнула в жаркий летний день, а холодная вода обжигала горящую кожу, и водоросли тянули ко дну. Говорила ей матушка не плавать так далеко от берега, пугала, что утащат утопленницы да водяные. Но из темных омутов глядел неподвижно бархатистый покров, переливался бликами, как тот, в ночном небе. И он манил. Только в кромешном мраке люди видели, где на самом деле живут. Крошечный мир, слабый, уязвимый. Жестокий.
«Лишь половина мира… Другая откололась и плавает по ту сторону Хаоса в такой же пустоте. Как и сотни других расколотых миров», – шептала желтоглазая устрашающая тень, кусала за мочку уха, обжигала каждым словом. Вхаро. Снова пришел мучить и терзать.
«Вен! Вен Аур! Вытащи меня! Вытащи отсюда!» – бессильно просила Котя и отбивалась, отбивалась руками, вскидывала ноги, но их привязали ко дну цепкие лапы водорослей. И она задыхалась, в горло заливалась вода… Или огонь? Что-то страшное, что-то темное, высасывающее жизнь, лишающее воли.
«Я люблю жизнь! Даже если не взаимно!» – безмолвно всхлипывала в бессильных попытках выбраться Котя и лишь упрямее рассекала руками темную толщу, лишь напористее работала ногами. Но ее сдавливал кашель, скручивал тугим канатным узлом.
Она очнулась на какое-то время, с трудом приоткрывая глаза – ее куда-то везли, над головой светился Барьер, их вечное божество, их защитник, их залог жизни. А по ту сторону таился Хаос. Слишком тонкая стена для нашествия смутных теней. И Котя видела сквозь нее только мрак, только далекие неизведанные дали, ужасные, но по-своему притягательные.
Она рассмотрела в этой темноте тени, они приходили и среди света дня. Уже не монстры, но нечто иное, непознанное, далекое и гибельное. Летающие скелеты в бледных одеждах, они дотрагивались до неясных созданий, обитателей потусторонней неизвестности. И те умирали, исчезали, рассыпались частичками пепла. От этого вида лишь пронзали новые волны трясучки.
«Разрушающие… Они – смерть, – со скрытым содроганием прошипела мрачная тень главаря Вхаро. – Они – смерть созданий Хаоса, они – смерть людей. Они – истинная природа Черной Дыры, начало Хаоса и его конец».
Котя ничего не осознавала, ее пронизывал страх. Она лежала на санях с широко раскрытыми глазами, но при этом ничего не видела, не слышала, не понимала, давясь кашлем и морозным воздухом, который выворачивал грудь, словно раскрывая ее острым ножом.
Она не помнила, кто и куда ее нес. Воздух потеплел. Обдало жаром натопленной печи, но духота вцепилась когтями в горло, вырвала сдавленный хрип. Потом чьи-то руки перенесли ее тело на что-то мягкое, теплое и успокаивающее, наверное, застеленную лавку в горнице. Котя глядела на себя будто со стороны.
«Умерла я уже? Вен Аур, как жаль, что мы больше не встретимся», – печалилась она, рассматривая свои прозрачные руки. Но только желала вырваться из плена чужой большой избы, так сразу