Новенькая крепко взяла меня за руку и ласково, но твердо повела меня на казнь. Я же умру с думками сидеть, как же она не понимает! Может вырваться, лечь на пол, бить ногами и руками, расплакаться и начать монючить? – поможет? Наверное нет. Или просто убежать? – я не могу убежать от новенькой, я к ней прилепился уже крепче крепкого. Она у меня в сердце самом обустроилась и даже еще глубже, чем в сердце, в сердце самого сердца она у меня. Значит все, совсем абзац.
Я шел за новенькой молча и без причитаний, мысленно прощаясь и с Феньком, и с Женей, с Три Погибели и даже Вите с капелланом я сказал в своем воображении пару прощальных и теплых слов.
– Почему ты боишься? – спросила новенькая в тот самый момент, когда я рыдал на капеллановом плече, крепко ухватившись за его тонюсенькую шею, будто за спасительную соломинку.
– А почему ты не боишься? – вместо ответа спросил я.
– А чего там бояться? – сказала новенькая.
– Где там? – не понял я.
– В мыслях у думок.
– Где-где?!
– Ты все слышал, – равнодушно констатировала новенькая.
– Как в мыслях у думок?
– Так, в мыслях у думок.
– Ты там была?
Новенькая кажется чуть-чуть замялась:
– Я не уверена, – сказала она и легко пожала плечьми, – думаю да.
– И что же там?
– Сложно сказать, сложно объяснить. Ты должен увидеть сам.
– Так ты поэтому сидела с думками? Подглядывала?
– Да, – коротко и так, будто бы это самое обычное дело подглядывать в мысли к думкам, сказала новенькая.
– Дичь какая! – воскликнул я. – Зачем?
– Интересно, – сказала она. – А тебе разве нет?
– Нет, не интересно. Я их боюсь и особенно не люблю, когда они мычат. А уж в мысли их мне лезть совсем не хочется. Я даже и не думал, что они на самом деле думают, я думал, это просто название для них такое! – мои мысли спутываются, а слова катятся одно за другим не останавливаясь, налетают друг на дружку, друг через дружку перепрыгивают. Говорю, говорю, а все, кажется, нелепица какая-то выходит. – То есть я думал, что они думки, поэтому думают, а потом решил, что, может, они и думают, но нам-то откуда знать, а еще и о чем и пырят они просто, значит, или в эти свои дальние дали?! – закончил я вдруг толи вопросом, толи утверждением, хотя и сам уже не смог бы понять, что если это вопрос, то про что, а если утверждение, то о чем.
– И чего же такого интересного в этих дальних далях? – полюбопытствовала новенькая.
– А мне почем знать?! – я почти что закричал.
– И знать ты, значит, этого не хочешь? – спросила меня новенькая.
– Нет! – воскликнул я. – Не хочу!
– Тогда увы тебе! – сказала новенькая и засмеялась.
– Увы мне! – подтвердил я.
– Зачем ты тогда ходил, думок разглядывал?
– Может, тебя искал!
– И как ты знал, что я среди них?
– А вот знал, может, да просто еще не знал, что знал!
– Не сердись, – примирительно сказал новенькая. –