Нужно отметить, что, приложив надлежащее усилие в надлежащей точке, любое разумное сознание может взорваться самым необычным самопониманием. Другая истина гласит о том, что существуют некоторые формы иррациональности, которые, будучи доведены до крайнего выражения, могут стать новыми моделями нормальности. Третья истина утверждает о том, что если моральное зло нельзя избежать, то выбирайте моральное зло, которое можно контролировать. Лучше это, чем эпидемия неконтролируемого морального зверства – такова логика примиренческого подхода [42,48,305].
Общепонятно, что философия – это искусство рационального предположения, она может «развести» вопрос о том, как нужно поступать, если мы хотим найти истину, или же то, что более всего на нее походит, в тех случаях, когда нельзя с уверенностью знать, что есть истина. В вышеуказанном аспекте, искусство рационального предположения весьма полезно в двух различных отношениях: во-первых, часто наиболее трудным этапом в поиске истины является формулирование правдоподобной гипотезы; во-вторых, часто мы вынуждены действовать в условиях неопределенности, а в таких случаях важен вероятный прогноз о возможных последствиях [160,301,306].
Человеческий мозг является на сегодня единственным органом, ещё не подвергавшимся трансплантации, – так что подобная операция с точки зрения логики научно-технического прогресса не просто представляется следующим закономерным шагом, но и в каком-то смысле выражает квинтэссенцию прогресса естественных наук.
Для социологической рефлексии над вопросами пересадки мозга важно пытаться избавиться от воззрений, целиком зависящих от настоящих обстоятельств, условий, окружения, времени, пространства, то есть выполнить своеобразный социально-философский эксперимент, когда путем экстраполяции можно сделать вывод, что любые иррациональные страхи и предрассудки касательно человека, смерти его головного мозга, замены головного мозга, а, следовательно, сознания личности со временем сами рассосутся [57,58,300]. В этом аспекте, философ должен задавать себе вопрос не только о том, какого рода знание менее сомнительно, чем другие, и почему, но и с какой позиции рассматривать проблему.
Именно в этом смысле анализ противоречий во взглядах гуманистов и трансгуманистов не только полезно, но и необходимо. В этой ситуации необходимость симбиоза гуманизма и трансгуманизма очевиден в плане «дозированных» умозаключений и обоснованных выводов философа, решающего вопрос с полярных точек зрения, в случаях, когда возникает необходимость установления вынужденного компромисса [26,52].
Из истории вопроса, изложенной выше ясно, что Франкенштейн, по сути, выкроил, скомпоновал новый организм. Эта история имеет