Его черные глаза широко раскрылись, не найдя побоев на щеке. Они долго бегали по моему лицу ища хоть какую-то царапину, какое-нибудь пятнышко, но лицо мое было чище совести священника. Его бледные губы приоткрылись от недоумения, спина вжалась в диван. Я не спеша обернулся к нему через плечо, чем вконец расстроил его нервишки. Он жестом попросил задвинуть шторы, что и выполнили, а девчонка тем временем уже опускалась под стол.
«Она проститутка. Ее не собираются убивать»
И без тебя понял.
Мне пришлось ждать бармена около пяти минут, чтобы заказать обычную воду. И пока ее цедил поймал на себе еще один взгляд.
Посреди зала застыл крупный мафиозо. Он уставился на меня таким удивленным взглядом, что мне стало не по себе. Раскинул руки, и неожиданно так быстро и резко свел ладони, что хлопок разнесся по всему бару, никто, правда, не обратил на него внимания. Он быстрым шагом приближался ко мне с открытым ртом на широком полном лице.
– Господи! Ты ли это? – Он нелепо переставлял ноги как-то вбок. Огромный живот немного мешал ему передвигаться.
– Можно просто Кит. Или забыл мое имя?
– Как я мог! Боже! – Он раскланивался во все стороны передо мной. – Господи, сколько же я не видел тебя!
– А ты… – я осмотрел его с головы до пят, – поширинел.
– Ха-ха-ха! – Он хлопнул по столу. Его лицо было мокрым от пота. Я бы не сказал, что внутри душно или жарко. И его всего подергивало, как от холода. – Я разожрался в этом городе так, что пора зашивать рот.
– И как давно ты тут ошиваешься?
– После того, как отсидел, сразу смотал удочки. Неуловимый Гэби Джанко теперь мирный житель. Сравнительно, ха-ха!
Джанко похлопал меня по плечу, заказал себе «как обычно». Как бы ни старался, я не мог вспомнить в нем того тощего двадцатипятилетнего парня, которого вытаскивал из горящего заброшенного особняка в Садовом районе Нового Орлеана. Три подбородка, красные щеки, лоснящаяся от жира кожа. Залитые бриолином волосы зачесаны по моде. Заплывшие глаза-пуговки, горящие расчетливым блеском. Дорогой костюм еле застегнут на животе. Золотые часы и перстень на безымянном пальце правой руки благородно сверкали.
– Ты не изменился, – заговорил Джанко, – хотя тебе должно быть столько же, сколько и мне, сорок. Выглядишь… как прошлое. Только с синяками под глазами.
– Прошлое, которое неприятно вспоминать?
– Прошло пятнадцать лет, а эти картины снятся мне по ночам до сих пор, – скривился Гэби. – Огонь плавит мою кожу, вонючий дым душит меня, путает в этом треклятом особняке. Все бросают меня: Катарина сматывается с деньгами, Джонни просто спасает свою шкуру. Я чувствовал пожар глазами, он поджаривал их как зефир, к-ка-ак зерно готовое вот-вот лопнуть ко всем чертям. Я клянусь тебе, такого я не пожелал бы и заклятому врагу. Сгорать заживо… бр-р! Дым, черный едкий дым повсюду, весь мир затянул, кажется уже нет спасения,