Бьорн, всё же решив продолжить поиски там, снизил скорость, и «Кондор» понёс его по булыжной мостовой на поворот. Из-за старых амортизаторов любая неровность дороги отдавалась в нём болью. Может, действительно пора приобрести более практичное транспортное средство? Что-нибудь на четырёх колёсах, с крышей и печкой, а может, даже и с магнитолой.
Проклятье, на повороте его чуть не занесло. Тяжёлый тюк у него за спиной съехал на бок, и он ненадолго потерял равновесие. Вместо того чтобы постоянно отвлекаться, пора наконец опять сосредоточиться на поисках мальчика.
Маленького Ариана он видел в последний раз, когда тот едва доставал ему до бедра. У парнишки уже тогда были на уме одни глупости, и Бьорну он сразу приглянулся. Ариан постоянно смешил его. Он любил вспоминать, как мальчик собрался вслед за белкой залезть на дерево, а выглядело это так, будто он пытается придушить ствол едва ли в десяти сантиметрах от земли. Мальчонка покраснел как рак, а потом побледнел, когда всё напряжение шлёпнулось ему в штанишки.
Чудесные были времена. Раньше племянница Камелии приезжала в Аркен каждые пару недель и брала с собой детей. Но это было давно. С тех пор как её брак распался, Ирис появлялась лишь изредка и детей больше не привозила. Причины он так никогда и не узнал, но понимал, как тяжело Камелии жить оторванной от семьи. С каждым разом её визиты становились всё короче, и контакты продолжали ослабевать.
Камелия ни разу не проронила на эту тему ни слова, но он чувствовал её печаль. И всё же выбора у неё не было, и у него тоже.
Он под уклон через городские ворота въехал в старый город, и снова с глухим чавком сработали амортизаторы. Древняя городская стена нехотя отражала рокот мотора. Неприступные тёсаные камни уже много веков очерчивали границу старого города. За ними ждали извилистые улочки, жмущиеся друг к другу черепичные крыши, громыхающие ставни, кованые газовые фонари – и прежде всего люди, не желающие ничего знать о том, что творится за пределами Аркена. Предстояла ночь свекольных призраков, и повсюду сооружали ларьки с кормовой и сахарной свёклой и тыквами. Между ломящимися под своим грузом прилавками сновали люди. Им ухмылялись вырезанные в выпотрошенных свёклинах лица. На рыночной площади толпился народ, но Бьорн возвышался над всеми.
Пожалуй, найти здесь мальчика из большого города будет не так уж трудно.
Через полчаса Бьорн понял: припарковав мотоцикл и отправившись прислушиваться к тому, о чём говорят на рынке, он совершил ошибку.
Быстрым шагом он двинулся назад – но не один.
– «Боскоп», «гравенштейн», а теперь ещё и дюжина «аркенгольда»! Так просто не может продолжаться. Слышите, господин Эриксон? – От маленькой морщинистой дамы отделаться было нелегко. Она едва доставала бородачу Бьорну до пояса, но как-то умудрялась не только идти с ним в ногу, но и непрерывно бомбить его жалобами.
– Госпожа Гирш-Грантовиц, – устало повторял Бьорн, – я понял вас уже четверть часа назад. Вы думаете, что Барнеби ворует у вас яблоки.
– Ха! Да тут и думать нечего. Он меня