Уставший с дороги Áррэйнэ прошёл следом за Тийре, не обращая внимания на все эти девичьи взгляды, что мозолили спину, слыша их взволнованный шепоток и хихиканья. Хотя чего уж Троих гневить ложью – за весь этот год, проведённый сперва пленником в землях Помежий, а потом во главе пяти тысяч идя по уделам противника, не выпуская из пальцев поводий и липких от алого черенов копий с клинками – он и от мирных людских лиц отвык уж, не то что от девичьих – тем больше с таким вот восторгом взиравших. Но не за тем он вернулся в Аг-Слéйбхе, чтобы вместе с товарищем детства как в юности бегать за всякою долгой косой, своим взором смущая чужих дочерей. После долгого конного перехода дождём с непогодой, от недосыпа с усталостью глаза уже сами собою слипались, и Лев отёр пятернёю лицо, сев на скамью у стола, где напротив занял кресло áрвеннид.
Серая кошка недовольно фыркнула, когда ладонь Убийцы Ёрлов согнала её с нагретого места, и задрав хвост перебежала к закатному боку покоя, улёгшись у подоконья.
– Давай что ли выпьем мы, Тийре? За тех, кого Пламенеющий жребием взял… – сказал он, сняв с пояса маленький рог для питья.
– Давай, – Тийре согласно кивнул и повернул взор к служанкам, уже торопившимся к ним из стряпных с почерневшим от сажи горячим горшком.
– Айб, принеси-ка нам лучше… а, да ты прямо мысли прочла! – он выхватил из рук помогавшей их старшей служанки моложе белоглиняный бутыль с вином.
– Знаю, что воинам надо с дороги, как домой они возвращаются, – усмехнулась владетелю Айб, вытирая тряпицей ладони от сажи с горшка, поставив его на столешницу, – не первый же год тут хозяйство веду я, гаэ́йлин. Мора, ну-ка тарелки и ложки неси!
Служанка кивнув устремилась в стряпную за чистой посудой, на какую их старшая щедро ложила горячую кашу с кусочками мяса, соскребая со стенок горшка зарумяненный слой подгоревшей темнеющей корочки. Аррэйнэ жадно вдохнул столь манящий живот запах пищи, усмехнувшись одной из служанок, евшей его своим взглядом.
– Не всё этим летом так вышло, как поначалу задумали мы – и потому никакой тебе помощи не было вовсе сначала. Знал бы ты сам, что тут сразу по вашему выходу за перевал заварилось… – покачал головой Тийре, наливая терпкого старого вина из ягод лозы с дикой грушей в подставленный Áррэйнэ рог в петлях прочной железной оковки, и затем и себе в изрезьблённый витыми чертами листвы посеребренный кубок.
– Мало того, что на севере сразу началась средь фейнагов смута, как узнали домá их про гибель