– Потащили его продышаться отсюдова, Аэд! – требовательно окрикнул им третий, хватая Льва за рукав полосчатки, – видишь – башкой помутился!
– Нет, цел я… – прошептал он сквозь сжатые зубы, не в силах избавиться от неведомого наваждения-ши́нью, зримого наяву – когда его слезящиеся от дыма глаза смотрели на пылающее Полотнище Предков, а вместо этого Лев увидал вдруг пылавшие стены другого чертога, прежде ему неизвестного. И он не просто зрил это… он был там – средь скакавшего по стенам и сводам бушевавшего пламени, слышал треск рушившихся перекрытий и нечеловеческие, страшные смертные вопли – крики горевших заживо людей – его близких.
Он увидел себя ещё малым ребёнком, в испуге вбежавшим в просторный зал пиршеств древнего северного чертога, спасаясь от чего-то невыразимо ужасного – но и там не было спасения от огня. Он был везде, окружал его со всех сторон, обжигал кожу близким погибельным жаром и ослеплял ярким заревом, удушая клубящимся дымом. Áррэйнэ видел перед собой возвышавшийся до потолка, потемневший за много веков ствол огромного ясеня, подпиравший обрубками сучьев свод укрепи – весь охваченный пламенем. На его боковинах змеилась по тёмному древу витой позолотой, и в вихрях пожара казалась живой вязь ветвей родовода, что взрезан был на Алльменстангире – и вместе с живыми людьми его орна она также гибла в том страшном огне, обугливаясь и чернея под выгорающей в пламени сажей, разлетаясь на серый безжизненный пепел.
Он слышал – как и сейчас из покоев горящего Дéог-ард-нéадд – те доносившиеся вопли сгоравших живьём в западнях обвалившихся переходов и рушащихся покоев людей. Он слышал им узнанный крик своей матери. Он слышал те вопли снаружи, как умирали в кровавой резне все немногие, кто сумел убежав от огня угодить под железо их твердь окруживших убийц. И сердце его – нынешнего – теперь колотилось как в этом пришедшем из бездны видении, когда он наяву зрил забытое прошлое – столь жуткое, что ему хотелось в отчаянии выкрикнуть в голос всей силой, лишь бы забыть тот неведомый ужас, точно холодные Шщаровы кольца сдавивший вдруг душу.
– Да что с тобой, Áррэйнэ?! – кто-то с силой тряханул его за плечо, пытаясь привести Льва в чувство, – очнись же ты, дурень! Враг здесь!
Словно из глубокого тёмного омута, куда утяжелённая камнем ножная петля затягивает утопленника холодная бездна воды – так и он сумел вынырнуть прочь из им зримого страшного шинью, видя то бегство к спасению. Нащупав ручонками в пятнах ожогов тот узкий пролом в толще брёвен горевшей стены, откуда тянуло спасительным холодом, охватившим его при падении вниз, он увидел густую слепящую тьму вместо зарева смерти в огне – и вновь возвратился сюда, где и был – у подножья Ард-Кэтэйр.
В ушах всё стоял тот треск пламени, сжигавшего древние стены чертога, где гибли сгоравшие заживо люди и с грохотом рушились своды – те, другие, среди которых он вновь очутился на миг – но он