– Сопляк ты пока что – о том толковать, чего сам не видал ещё прежде! – рассердился вдруг Скегге, нахмурясь, – алая птица тебе… Ты вот видел, как дёготь горит?
– Какой ещё дёготь? – не понял слов родича юноша, распалившийся не на шутку.
– А такой… из берёзы что гонят… – мрачно фыркнул нахмуренный Скегге, – уймись, я тебе говорю! Не ищи ты его. Сказал я тогда, что если хоть тень от голоса Скъервиров тут падёт на ворота, наши родичи в южных уделах это сватовство ему сталью по горлу припомнят, уж будь уверен! Пожалеет стократ, если язык свой бескостный во рту удержать не сумеет.
– А сама она что?
– Что – что? Самóй Майри мы с Уной и говорить ничего не стали, куда вдруг пропал наречённый её тот – но она и сама всё без слов поняла… а может кто из моих дочерей сболтнул ей на ухо. И нет, чтобы рыдала слезами безудержно, как все девки в сердечных расстройствах – так ведь точь-в-точь как её упокойная мать, без слов лишь беззвучно одна голосила тайком от иных глаз, по супругу так рано ушедшему убивалась, что и сама вскоре за мужем пустилась холодной тропой.
– Нашла по кому плакать ведь, глупая… – вздохнул Айнир.
– Не по жениху этому, а по своей горькой судьбе она плакала – что ждёт её одинокая доля, и тени своей не узреть, всю жизнь прожить в страхе, отвечая перед Скъервирами за вину отца. Видел же ты её сам прошлой осенью – совсем потемнела с лица, сторонится людей. Ей бы как прежде петь песни и кому-нибудь стать доброй женой и хозяйкой, детей нарожать – а она лишь с сычами в лесу на коров и свиней свои дни тратит попусту… Тьфу – что же за судьба такая для девки?! – с яростью стукнул Бородач кулачищем по притолоке.
Айнир молчал, стиснув зубы и напряжённо обдумывая что-то, продолжая внимать.
– Да и надоело ей тут взаперти всю жизнь в страхе сидеть – слепой я что-ли? Совсем ведь пропадёт дева, с тоски ещё в землю пойдёт вслед за матерью… – взволнованно сплюнув при таких промолвленных случайно дурных словах Скегге умолк, теребя бородищу, – неужели не отыскал ещё Доннар годного жениха для единственной племянницы? У него-то в частых разъездах с делами нашего рода по всем уделам на глазу не один десяток достойных воителей должен быть припасён, кому можно отдать руку такой славной девы!
– Может и подыскал ей отец кого – но такие большие дела не со мной он решал бы… – пожал Айнир плечами в неведении, – не известно мне ничего, почтенный…
– Во-во – всё на старого Скегге взвалили! Где мне жениха ей искать – в наших-то дебрях? – Хеннир раскинул руками, показывая вокруг, – или может аж за Каменными Воротами – в Диком Раздоле каком, или вообще в Волчьей Чаще – где медведи под окнами гадят?
– Что ты, дядя? – с укоризною хмыкнул родичу Айнир, – да как говорил старый Хъярульв – дурнем набитым быть надо, чтобы из Волчьей Чащи жену себе брать!
– Набитым уж точно… – согласно буркнул юноше Скегге, почесав свою бороду – и погрустнел отчего-то.
– Я спрошу у отца