Воллик кинул лампу внутрь дыры. Она разбилась, огонь выплеснулся наружу, облизывая стены. Толстяк помотал головой. Никого нет, прошептали его губы. Реокс кивнул.
Ирвин поднимался по ступеням. Сзади чувствовалась тень снайпера. Он держался на расстоянии в несколько шагов. «Я не приманка! Они бы не взяли меня только как приманку! Я такой же член отряда!» Они поднялись на второй этаж. Коршун жестами заставил Ирвина пройтись по коридору, туда-обратно, но из комнат никто не выпрыгнул. Горец указал ещё выше. Каждый этаж был для Ирвина как игра в рулетку с револьвером: чем больше раз подряд повезло, тем меньше шанс, что дальше не вылетит пуля.
На третьем этаже когда-то располагался кабинет. Стены заставлены шкафами с полуистлевшими книгами. Круглое окно с видом на поляну перед входом. Тяжёлый большой стол, массивное кресло. Половины крыши нет, копья балок бросали ровные тени в бледном свете полной луны.
Коршун подошёл к окну, снял винтовку с плеча.
– Я займу тут позицию, спускайся к остальным. – Его голос был тих и пуст, как и чёрные глаза, поблескивающие из-под шляпы.
Ирвин выдохнул. Сбежал по лестнице, чуть не навернувшись. От того, что он всё ещё жив, хотелось улыбаться по весь рот, но недовольное лицо Реокса задавило едва возникшее облегчение.
– Зверя тут нет. Коршун занял позицию наверху? Я так и думал. Тогда поступаем так. Нож у тебя есть? Отлично. Сейчас выходишь из дома, отходишь шагов на десять, режешь руку и ждёшь. Как появится Зверь – бежишь обратно, мы тебя прикроем.
– Но… – Ирвин затравленно переводил взгляд с одного Ловчего на другого. – Почему?..
Воллик подскочил и ударил его прикладом в грудь.
– Либо идёшь и делаешь как командир сказал, либо я тебе сейчас ноги прострелю и туда отволоку! Зверь прибежит гораздо быстрее, а пока он тебя будет жрать – мы сможем лучше прицелиться! Так что мне этот вариант больше нравится, а тебе?
Яркая как фонарь и жёлтая как сыр, луна, казалось, висела над самой крышей, чуть касаясь её края. Призрачный свет серебрил спину поглядывающего в прицел снайпера, растекался по тёмно-вишнёвым доскам пола, разграниченного чёрными полосами теней стропил. Между ними возник остроухий фантом. Старые балки застонали, когда массивная покрытая густой серой шерсть фигура чуть откинулась назад, набирая размах для рывка. Коршун почувствовал взгляд, буравящий его затылок. Сердце ухнуло вниз, сбившись с ритма. Десяток встреченных и убитых Зверей не вызывали раньше никаких чувств. Он видел их за сотню метров от себя, в перекрестье оптического прицела. Горец уже не помнил, когда оказывался так близко к оборотню. И он чётко понял, что не то что выстрелить, даже обернуться не успеет! Тогда Коршун закричал. Вопль оборвался, когда серая туша всей своей массой обрушилась на него сверху, вминая крик обратно.
Александр