Инструментом обучения и приспособления ребенка становится его психика. В детстве она невероятно пластична и принимает любые знания буквально на веру, не вдаваясь в подробности и не пытаясь их обосновать или тем паче оспорить. Если чукча попадет в руки туземцев племени Амазонки, все знания предков о жизни в тундре окажутся для него бесполезными и даже вредными. Поэтому ребенок-чукча, воспитанный и выращенный индейцами сельвы, будет прекрасным охотником на ягуаров, но совершенно никаким – на китов. Он, в общем-то, и знать про китов-то не будет.
Однако как только первичная информация об окружающем пространстве будет получена и зафиксирована, необходимость в таком мощном инструмента познания если не пропадает, то становится избыточной. Человек уже приспособлен к жизни, учиться ему больше некогда, пришло время выполнить основной долг любого живого существа – дать потомство. Наоборот – теперь он должен сохранить зафиксированную информацию, чтобы передать ее следующему поколению. И экономная мать-природа не выдумывает новый инструмент, а приспосабливает уже имеющийся – психику. С возрастом она буквально «костенеет», превращаясь в свою противоположность. Теперь она отвечает не за познание (или развитие), а за фиксацию усвоенного (то есть, за устойчивость)
Жизнь – это баланс. Всегда. И баланс между устойчивостью и развитием познания окружающего мира решен природой именно в рамках механизма трансформации человеческой психики. Экономно и достаточно аккуратно. Ничего лишнего, всё при нас.
И всё бы ничего, живи мы в благословенном первобытном мире. Жизнь интересная, яркая, насыщенная – но очень уж короткая. И, кстати говоря, человечество большую часть своей истории так, в общем-то, и жило. Ярко и коротко. Как набережночелнинский бандит из группировки «29 комплекс». И отработанный даже не тысячелетиями, а десятками тысяч лет и бессчетными поколениями механизм, позволяющий выживать в крайне негостеприимном окружающем пространстве, работал если не идеально, то без сбоев. По сути, человек еще не был человеком в полном понимании этого слова, он был высокоразвитым специализированным и социализированным абсолютным хищником – венцом творения именно животного мира.
Но случилось то, что мы с полным правом можем назвать катастрофой. Первой полномасштабной и полноценной катастрофой, которая поставила человека уже как вид перед выбором – жить или не жить ему