говорю этот синий цвет моря
и есть Бог
«когда слово песок прочитаешь как лесби…»
когда слово песок прочитаешь как лесби
и в кармане у сердца услышишь щелчок
и по ветру развеешь великое если б
как тропический пряный цветок
как оптический теплый обман как химеру
понимаешь меняется стиль
и последнее время такого размера
катит волны что кажется – штиль
Афон
О насельник монастырей,
в чем теперь твоя вера
на зеленой средь моря горе?
– Калимера[16], мой брат, калимера…
Темнота на изнанке листа —
свету пристань и мера.
– Я хотел бы оливою стать…
Калимера, сестра, калимера!
Истребитель царапает слух —
черный ангел ржавеющей эры,
но на вышивке красной петух
«Калимера» поет, «Калимера!»
«повеет ветер от воды…»
повеет ветер от воды
и сдует темных бед следы
волна волне как эхо вторя
под грохот моря
идет чтоб гальку всласть толочь
всю ночь
спи как дитя ни с кем не споря
под рокот моря
«Горы, как динозавры…»
Горы, как динозавры.
Гуляем, друг другу рады.
Насквозь ножи лавра
проткнули ограды.
Рядом оркестр моря
марш заиграл гремящий.
Прибой – вор на воре —
гальку куда-то тащит.
Ветер все скажет честно —
всласть ему даль любая.
Ночью в саду небесном
ходит и звезды сшибает.
В самолете
Лежит ошую, одесную,
не угрызаясь тем, как вдруг
оно бузит и негодует,
и отбивается от рук,
чтоб разметав морскую траву,
на волноломах сбросив гнев,
лежать налево и направо,
покоем вечным овладев.
«Когда душа твоя угрюма…»
Feast them upon the wideness of the Sea.
Когда душа твоя угрюма,
наполни уши мерным шумом
там, где буянит, с ветром споря,
простора арендатор – море,
и гонит волны на убой
пастух прибой.
«Сюда мы, будто птицы…»
Сюда мы, будто птицы,
слетелись этим маем
на скалах угнездиться,
друг дружку обнимая.
Над нами сокол кружит
в лазоревом просторе,
где неба полукружье
с дугой стакнулось моря.
И разве это мало,
чтобы на целом свете
одна лазурь осталась,
и моря шум, и ветер…
Дачное утро
лезешь за вишней и с шиферной крыши
мускулы ветра видишь и слышишь
гонит по кругу трамвая вагоны
зарослей волны катит по склону
в