– Хотите послушать сказку? – спросил он тихим голосом.
– Да, – сказали мы.
Он положил терме на колени и развернул ее, обнаруживая старую толстую книгу. Это и был его волшебный подарок? Уголки коричневой кожаной обложки казались потрепанными, но корешок выглядел крепким и надежным. Спереди был портрет девушки вполоборота. У нее были большие раскосые глаза и прямые черные волосы, сбегающие по плечам.
– Кто эта тетенька? – спросила я.
– Это Шахразада. Можи, если потерпишь, то услышишь ее историю. – Он прочистил горло и голосом, который заворожил мое сердце, рассказал историю Шахрияра, могучего царя Багдада. Отправившись в гости к брату в соседнюю страну, царь узнал, что его прекрасная царица предала его и переспала с одним из их рабов. Несчастный и разъяренный, по возвращении он убил царицу, пока та спала, и поклялся из мести каждую ночь брать в жены девушку, только чтобы убить ее наутро после свадьбы.
Сперва, когда ака-джун только начал рассказ, я подумала, что девушка на обложке была той царицей. Но по мере того как он плел кружево истории, я уверялась, что рисунок никак с ней не связан. Испуганные и запутавшиеся, мы с Мар-Мар сидели в обнимку на матрасе и слушали сказку.
– День за днем, – сказал ака-джун, – убивали девушек, пока в городе не осталось незамужних. У царя Шахрияра был визирь, у которого было две дочери по имени Шахразада и Дуньязада. Настало время визирю предложить своих дочерей царю.
– Ох, нет, – сказала я. – Их тоже убьют?
– Когда визирь рассказал об этом дочерям, Шахразада, старшая дочь, которая была очень умной и начитанной, уверила своего отца, что выйдет замуж за царя и обманом заставит его не убивать себя и свою сестру.
– Каким обманом? – спросила Мар-Мар. Ее большие черные глаза были широко открыты и сияли в лунном свете.
– Шахразада рассказала сказку настолько захватывающую, что царь Шахрияр хотел следующей ночью услышать продолжение. Он позволил ей прожить еще одну ночь…
– Что это была за история, ака-джун?
– А остальное я расскажу завтра ночью. Вам пора спать. – Он заложил сложенный листок бумаги между страниц и снова обернул книгу в терме.
Мы вскочили с матраса, устроились у него на коленях и стали упрашивать его почитать нам еще немного. Он погладил нас обеих по голове, поцеловал волосы и уложил под одеяло. Он улегся сам и укрыл ноги белой простыней. Вскоре я услышала его храп. Мы с Мар-Мар уставились на ночное небо Тегерана сквозь москитную сетку, зачарованные рассказом ака-джуна. Мы понятия не имели, что под теми же блестящими звездами вскоре разгорится революция.
Для меня ака-джун становился совсем другим человеком, когда снимал куфи, – странник превращался в старика, чей голос завладевал моими детскими снами. Каждый четверг и пятницу мы приходили в дом на Солнечной улице, а он читал нам с Мар-Мар «Тысячу и одну ночь». Я часто забывала, что он является рассказчиком,