– Да-да, Мышка, уже иду, – откликнулась мама, подхватила связку ключей, свою сумку и ранец Эмилии. – Марк, ты с нами?
– Нет, спасибо, я лучше на велосипеде. Неохота лишние полчаса торчать перед закрытым зданием, – в отличие от моей сестрички, которая наверняка нашла бы о чём потрепаться со своими подружками.
Но на самом деле задержаться дома я хотел по другой причине.
Вскоре входная дверь с лязгом захлопнулась. Я осторожно положил ложку рядом с тарелкой мюсли и повернулся к отцу.
– Пап, нам надо поговорить.
– Хм… Да, пожалуй. И о чём же? – поинтересовался он отсутствующим голосом, не опуская газету.
– Кнут! Я серьёзно сейчас!
Он аккуратно сложил газету и положил её рядом с тарелкой, на которой так и остались нетронутыми два тоста – один с ломтиком сыра, второй с клубничным джемом. Отцу было чуть за сорок, он был сухощав и на полголовы ниже меня. Сейчас он пристально смотрел на меня своими серыми как сталь глазами.
– Ну так? О чём ты хочешь говорить, Марк?
– О нас. О Закулисье. Об «А-Синке». Обо всём.
– Обсуждать больше нечего. Ты вернулся целым и невредимым, тебя больше не перебрасывало. Радуйся, что так сложилось. Возможно, причина в том, что лазер безликих теперь уничтожен, и внезапных перебросов на ровном месте больше не будет. – Он пожал плечами. – Как я уже много раз говорил, у меня такая же генетическая поломка. Время от времени я выполняю поручения биологов. Но все их дела держатся в строжайшем секрете, так что мне нельзя это ни с кем обсуждать.
– А если меня снова перебросит?
– Тогда как можно скорее ищи обратный выход или ближайший аванпост. По-другому никак. Мы не можем ни предотвратить это, ни помочь тебе как-то прямо.
– Ну, а что с Алекс или, лучше сказать, Софией?
– Боюсь, и об этом мне распространяться нельзя.
– А Докс?
– Глава биологов, мой непосредственный начальник. – Он тяжело вздохнул. – Мы же тысячу раз об этом говорили, Марк. К чему ты клонишь?
– Я… Я сам, если честно, не знаю. Просто после всего, что я пережил в Закулисье… После разрушения лазера… Ну… я полагал, это что-то изменит в наших отношениях. Не знаю, может, мы вместе будем участвовать в этих миссиях или что-то такое…
Он покачал головой.
– Мне жаль, но это невозможно. С одной стороны, ты ещё очень юн, с другой – у тебя пока нет требуемого образования. И кроме того…
– Что ещё?
– Эти миссии очень опасны. Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось. Я себе этого не прощу.
– Ну прекрасно. То есть если мы отца потеряем, это ничего страшного – так, что ли?
– Нет, конечно нет. Но эти миссии очень важны. Для всего человечества.
– Значит, они важнее, чем твоя собственная семья, но при этом не настолько важны, чтобы в них принимал участие твой