Меня поражало то, что в сутолоке дня, когда изо дня в день тысячи и миллионы мелькающих лиц сливаются в общее впечатление толпы, из которой невозможно вычленить отдельную личность. И вообще, понимая, что у каждого человека есть своя история, характер, затаенная печаль, светлая и темная стороны души, мы, тем не менее, более скользим по поверхности, чем проникаем в суть. Но судьбе было угодно, чтобы я встретил незаурядных личностей – Каракулова и Захида. Мы втроем бросили взор друг на друга, разговорились, доверились, о чем-то условились и опять по жизни разошлись наши пути-дороги до очередного случая.
В одной из бесед с профессором, я спросил у него: почему такое происходит?
– Вот только ты представь встречу личностей. Происходит удивительная вещь – человек словно ломает скорлупу холодного равнодушия, раскрывается, порой с совершенно неожиданной стороны, полностью меняя первое впечатление. Теперь они даже в момент расставания уже знают, что их повторная встреча состоится, что их странствующие судьбы, словно мозаика, вновь сложится. Наверное, правы те, кто утверждает, что «то общее, что есть между людьми, гораздо значительней и важнее, чем то, что у каждого отдельного человека свое и чем он отличается от других».
Захид был такого же мнения. Случайных встреч не бывает. Каждая встреча – предопределена судьбой. Он как-то признался: – Благодарю судьбу за то, что она позволила мне так или иначе, но осязаемо, в сущностном своем проявлении почувствовать земное присутствие такой личности, как вы, как Каракулов. Что общего у нас с профессором? Прежде всего, страсть к познанию, отсюда любовь к книгам. С книгами человек ведет себя как с людьми. Он с ними знакомится, влюбляется, беседует, бережет, расстается. О, сколько книг, он прочитал, осмыслил, а потом уже и сам написал, издал уйму книг.
– «О, судьба! О Аллах! Прости меня за мои прегрешения. Сколько я возился с книгами, вместо того, чтобы молить о радости познания Тебя!». Черная книга была моей спутницей много-много лет, – с грустью в голосе говорил Захид. – Я знал, что они рассчитаны на целую вечность новизны, а их «задержания» на года и десятилетия – это лишь некоторая издержка времени и обстоятельств, но не более. Он с особенным умилением рассказывал о том, что в далеких странствиях, валяясь в тени кронов дерева в лесу, кустов в пустыне, скал в горах, взахлеб прочитывал и запоминал содержание черной книги. Ведь книгу могли отыскать, отобрать, сжечь в любое время.
Профессор также беззаветно любил тишину книги, неторопливо перелистывая станицу за страницей, он не переставал удивляться гению автора, а иногда невольно вступал в молчаливый диалог с ним.
– Я благодарен ему за мысли, – говорил он. – Я уверен, что встречи тех или иных людей даже на страницах книг, случайными не бывают