Эта доктрина, конечно же, полностью соответствует доктрине эволюции в биологии, в которой психологическая эволюция является особым случаем, возникающим всякий раз, когда чувство или сознание в любой форме накладывается на витальность, и субъект становится как чувствующим, так и живым существом. Таким образом, мы видим, какое огромное значение для этики, как и для других областей опыта, имеют те кардинальные различия, на которых мы настаивали на протяжении всей этой работы, а именно: (1) между сознанием как знанием и как существованием, (2) между сознанием как существованием и его реальными условиями. Этика фактически зависит, во-первых, от должного различения, во-вторых, от должного сочетания элементов, принадлежащих, с одной стороны, к метафизике, с другой – к психологии.
Ни одна теория, которая не признает или не принимает первое из этих метафизических различий, а именно, между сознанием как знанием и как существованием, не может быть или содержать в себе надежную теорию совести как функции, выносящей действительные моральные суждения о реальных действиях и агентах. Это различие дает необходимое основание для концепции истины в суждениях, помимо их проверки фактами опыта, кроме факта подтверждения их последующими суждениями, аналогичными по виду; а такого рода проверка, как мы уже видели, невозможна в случае суждений совести. Ибо не отличать в суждении то, чем оно является как суждение, то есть как знание, от того, чем оно является как действие, то есть как фактическое существование, значит низводить его, до его проверки, до ранга фактического действия; а значит, в случае моральных суждений совести, лишать всякого основания приписывать им какое-либо понимание истинной природы действий, о которых они как бы судят, то есть какую-либо обоснованность как моральных суждений.
Мы можем, правда, сегодня вынести одно суждение, а завтра – другое, противоположное ему. Но поскольку в рамках предполагаемой теории нет и не может быть проведено никакого различия между тем, чем является суждение как знание, и тем, чем оно является как фактическое действие, такие отмены не могут показать ничего, кроме несогласованности агента с самим собой. Нет никаких оснований считать одно из суждений лучше или истиннее другого, поскольку оба они одинаково являются фактическими действиями одного и того же агента. И таким образом, суждения совести потеряли бы свою юрисдикцию, как суждения, над реальными действиями как актами воления; а вместе с ней и сопутствующее чувство действительности de jure, которое является существенным свойством