После той ночи, она была уверенна, что изменилась не только внутренне, но и внешне. Никто не знал, как внутри нее мучительно страдало ее сердце от собственного предательства, от чувства вины перед Андреем, от навязчивых воспоминаний, от которых не было спасения, особенно ночью. Бывало, оставшись наедине с собой в своей комнатушке, она всеми силами избегала смотреть на себя в маленькое зеркало у раковины, пытаясь сосредоточиться на учебе и домашних хлопотах. Но подчас в ней просыпалась такая страшная буря, сжигавшая изнутри, что она скидывала с себя все, куталась в кунью шубу, падая на кровать в слезах. А потом долго вглядывалась в свое отражение, в белые острые груди из-под мягкого пушистого меха, в острые черты лица, в свои глаза, чувствуя, как внутри нее что-то вздрагивало и сжималось от мысли, что она теперь не та, другая.
Приезжая в дом Бессоновых, Саша равнодушно помогала Глаше и Анисье Викторовне, с тревогой прислушиваясь к шагам в прихожей в надежде увидеть Андрея. Но стоило ему приехать, как она пряталась, боясь прямой встречи, потому что была уверена: как только он увидит ее, то непременно заметит эту перемену, и сразу обо всем догадается. Пару раз они сталкивались в гостиной в присутствии Виктора. Саша видела, как Андрей напряженно вглядывался в ее лицо, не решаясь заговорить. Она же быстро опускала глаза и проходила мимо, едва слышно здороваясь с ним, желая скорее скрыться из виду. И чем ближе дело подходило к свадьбе, тем безнадежнее становилось на сердце. Тем дольше Андрей задерживался на службе. И Саша догадывалась, что он задерживался нарочно, не желая сталкиваться с ней в их доме.
Из-за него она тоже задерживалась, не в силах уехать раньше, чем в прихожей послышится шум его шагов. Однако, часто уезжала, так и не дождавшись его возвращения.
Зато Анисья Викторовна приняла Сашу тепло. Наверное, потому что Виктор действительно выглядел счастливым, стоило появиться Саше. Больше всего ее смущало то, что Анисья Викторовна вызывала в ней удивительную симпатию, хоть и была женой Андрея. И если поначалу, в день их первой встречи, Саша с тоской смотрела на нее и жалела Андрея, то вскоре Саша стала испытывать к ней странное уважение, удивляясь ее жажде жизни, умению не роптать и не жаловаться на свою судьбу, а радоваться любой малости. Так, она с большой любовью разглядывала подаренную Сашей брошь с сапфиром. Она не могла ее носить, так как все время проводила в постели, но постоянно вертела в руках, любуясь переливами камней в свете керосиновой лампы. А как она радовалась за сына, постоянно обнимала его и нежно трепала слабой рукой его то за волосы, то за щеку, улыбаясь