Вокруг казаки на Логина пялятся, и Дюк словно от него чего-то ждёт. Стоит он, стоит, значит, а потом возьми да и поклонись:
– Здрав будь, казак Дюк, чья слава вперёд летит!
И так нелепо, так невпопад это было, что Дюк, седовласый и казаки снова загоготали. Вроде и по-доброму смеются, а Логину не по себе. Смотрит он в глаза Дюку, понять пытается, чего тот ждёт от него – а так не по себе от его взгляда, словно не один Дюк ему в глаза смотрит, а ещё кое-кто с левого плеча.
– И тебе здравия, Логин, шорников сын. – потом кивнул казакам, и они все, кроме седовласого, вышли. – Так ты, говорят, с навью знался?
– Не знался я, отец, не знался, вот те крест! – совсем по-мальчишески залепетал Логин.
– Какая она была, навь эта? Что говорила? Как ты ей отвечал?
Логин с самого начала им и рассказал, как из села решил уйти в казачий лагерь и как искупнулся по дороге неудачно. Дюк да седовласый всё переглядывались да перехмыкивались.
– Вижу я, нет в тебе ни зла, ни ведовства чужеродного. Ты, видать, и сам не понял, что случилось.
– А что случилось? – наклонился к нему Логин поближе.
– А то, что навь – она не всякому явится. Из мира мёртвых она, – буднично пояснил Дюк, словно и не было в том никакой тайны.
Ох, и перепугался Логин, ох, и переполошился! А показывать-то не хочет, как внутри всё аж кувыркается от страха.
– И… И что теперь будет? – сам удивился, как голос его пропищал мышонком.
– А то, что у тебя теперь два пути. – сдвинул брови Дюк. Голос его посуровел, – Или идёшь ты домой к мамке с папкой, ни про какого Дюка никому не сказываешь, ну, а про навь и сам не захочешь поминать, чтоб тебя на смех не подняли. Или можешь остаться с нами, – хитро улыбнулся он в усы и добавил, – если навь изловишь.
Логин рот разинул да так и сидит. Шутка ли – навь изловить! Мертвячку заложную, русалку, что едва его в озере не потопила. А с другой стороны, поджать хвост и вернуться обратно в деревню, чтобы до конца жизни над ним потешались, как учёный-разучёный Логин в приключение ходил, в реке искупнулся и вернулся через три дня. Хуже смерти!
Бегали у Логина глаза, думал он, как быть, сердце пытался унять, да оно колотилось так, что аж рубашка билась. Казалось Логину, что сидит он так перед казаками долго, целый день. Думал-думал, а потом решил – терять ему нечего теперь, возьми да и выпали:
– А что ж вы, уважаемые казаки, воины за царя и за веру Христову, именем Господним не изловите тварь адову? Не по-христиански посылать неопытного бойца да над смертью его бесславною потешаться.
Открыл было рот Дюк – то ли криком погнать его, дурака, то ли наставить. Да тут в первый раз седовласый осмелился перебить его:
– Не гневайся, Дюк, дай обратиться к мальцу. Дурной он, видать, совсем. Не знает, с кем разговор ведёт.
Логин и вовсе опешил. Это с кем же таким важным он разговор ведёт? Дюк молчит. Седовласый теперь Логина наставляет, и голос его подрагивает