Оставив лошадей, Михайло скатился по крутому склону и полез в воду. Обойдя плескавшееся на мелководье тело, он отправился к стану. Тревога придавала сил.
У шатра валялись оба ватажника с перерезанными горлами. Неужто дед их? Холодок пошел по спине. Ой, осторожным надобно быть с этим немощным старичком.
В отдалении, на пригорочке, кто-то яростно работал лопатой. «Как ему не терпится-то схрон забрать», – усмехнулся Михайло и пошел в ту сторону.
– Эй, Лещ, Николка где?! – крикнул издали и споткнулся о ногу.
Глядя на небо застывшим стеклянным взглядом, в траве лежал сам Лещ. Мертвый. А кто ж тогда копает?!
– Он на меня кинулся, пришлось, – раздался знакомый низкий голос с хрипотцой. – Сильный зараза оказался, еле совладал.
Да это ж сам засечный голова Ивашов! Один? В простой казацкой свитке. Михайло оглянулся в поисках отряда, потом, опамятовав, поклонился.
– А наши где?
– И наши тут. Пойдем, поможешь мне сундук вытянуть, тяжелый больно.
– А мальчик? Мальченка тут должен быть, Николка? – Михайло снова завертел головой.
– Не было здесь никакого мальчонки. Пошли, подсобишь, – зашагал к пригорку голова.
– Мне его найти нужно, хороший мальчонка, – продолжал напрягать зрение Михайло.
– Вот вынем сундучок и поищем, – как неразумному дитяте пропел Ивашов.
На дне ямы лежал небольшой кованый ржавым железом сундук.
– Ты прыгай, сынок, и мне подавай, а я приму, ловчее будет, – подсказал голова.
Михайло прыгнул вниз, яма была почти по грудь.
– Подхватывай, подхватывай, – показал, как лучше перехватить добро, голова.
Михайло нагнулся, чтобы поднять сундук. Тяжелый, зара-а-аза!
– Ба-бах!!! – прогремело почти над ухом.
Ивашов с занесенной саблей в правой руке рухнул к ногам служивого. Над ямой показалось меловое лицо Николки, в нос ударили запах пороха и гари.
– Мне дядя Федор дал, – дрожащей ручонкой протянул Николка пистоль, – показал, как заряжать надобно. Вот.
– Нагнись-ка, Никола, – поманил его Михайло.
Николка послушно нагнулся, Михайло наклонил его голову и поцеловал в макушку.
– Спаси Бог, тебя, сынок.
В сизой дымке небосвода крыльями ловил ветер большой ворон.
***
– Который твой двор? – оправив кафтан, нагнулся к Николке Михайло.
– Вон там, у колодца. Ой, попадет мне сейчас, – по-стариковски тяжко вздохнул тот, – у мамки рука тяжелая.
– Не бойся, прикрою, – усмехнулся в усы покровитель.
– Я ж на ярмарку отпросился, скоморохов смотреть, а сам… – снова шумно выдохнул Николка. – Дедушка такой почтенный, смирный на вид, сказал: «Хочешь мамке