Теперь мы можем увидеть, в каком смысле Эго является центральным фактом во всех сознаниях, реинтеграциях и объективном мышлении, в котором его положение аналогично положению субъекта в реальном материальном мире. С того момента и после того, как мы признаем тождество в своем роде всех субмоментов сознания или рефлексивного восприятия как единого потока, в какую бы форму мы ни облекали наше признание этого, рефлексивное восприятие признается существенным обстоятельством, придающим единство всей панораме нашей объективной мысли, включая все ее частичные представления, в той мере, в какой момент восприятия мыслится как существенный для восприятия каждого содержания, которое вносит или внесло вклад в его составление. Тогда мы говорим, что являемся самосознающими, или воспринимаем наше сознание как наше; наше означает, в первую очередь, что оно отличается от всех своих объектов, кроме того центрального объекта, субъекта, в котором оно воспринимается как находящееся.
Но помимо этого существует дополнительное восприятие этого объединяющего момента, восприятие его, которое ведет непосредственно к гипостазированию его как агента, восприятие, которое мы не распознаем до тех пор, пока не распознаем только что упомянутое. Это восприятие его экзистентного аспекта или характера, то есть признание субъективных субмоментов нашего актуального сознания в качестве экзистентов – моментов, в которых сознание постоянно возникает над порогом, в зависимости от нейронных процессов в Субъекте, которые являются его ближайшими реальными условиями, определяющими возникновение его различных режимов как процессов сознания. Реальное агентство этих режимов лежит в нейронных процессах Субъекта, которые их обусловливают, и хотя они описываются в терминах сознания, они обязательно мыслятся как множество отдельных функций Субъекта (или деятельности Эго, если Эго гипостазировано); таким образом, сознательное существо, правильно ли оно мыслится как Субъект или неправильно как Эго, становится объектом