– Вас заинтересовал этот сверток бумаги? – произнес Лун Кай, заставив ее вернуться в настоящий момент.
Он ловким движением снял веревку, и взгляду Ли Лань открылось зрелище не из приятных: высушенная рыба с десятью туловищами. Когда-то она лаяла по-собачьи, теперь же ее покрывали пятна оттенка разбавленной киновари. Ее единственная голова прогнила до скелета.
– Что-то странное случилось с рыбой хэло? Эти пятна… – начала Ли Лань.
– Точно, – сказал юноша и снова накрыл рыбу пергаментом. – Странные вещи творятся в Запретном старом городе. Это связано с каналами природной бай-ци. Я рассказываю, потому что доверяю вам, как вашему дедушке. Никто не должен об этом знать, тем более изучать по собственному желанию. Таким распоряжением озадачил нас магистрат. Ко всему прочему, это опасно. Я знаю, что в детстве вы исследовали подземный город, поэтому настоятельно рекомендую заняться учебой в школе и самосовершенствованием на Пути.
– Я могу идти? А ритуал очищения ци?
– Использую старые запасы. Старый господин Ли посвятил меня в детали вашего нынешнего состояния духа, – закончил он и опустил взгляд к ее запястью с платком. – Что-то случилось?
– Пустяки! – замахала она руками, вдруг снова ощутив смущение, когда его холодные пальцы попытались поймать ее руку. – Извините. – Она сделала шаг назад и поклонилась. – У меня нет слов, чтобы описать мое поведение за последние два дня, но хочу поблагодарить вас за вчерашнюю помощь и сожалею, если доставила вам неприят…
Искреннее признание прервалось урчанием в желудке Ли Лань, напоминая, что утром у нее не было и зернышка риса во рту. Она опустила взгляд в пол, готовая провалиться под землю от стыда, обжигающего лицо, когда услышала смешок.
– Кхм, – кашлянул Лун Кай с притворством и подставил кулак к губам. – Кхм, я могу предложить вам жареные каштаны. Платок вернете потом, когда я зайду в мастерскую к старому господину Ли. Он обещал подготовить картину с пионами для вашей учительницы Цзи. Она настаивала на том, чтобы именно я забрал картину и передал ей.
Лун Кай поставил завязанный узлом шелковый платок на стол перед ней.
– Госпожа учительница, – сказала она, скривив губы, – хочет свести тебя с дочерью подруги, будто какую-нибудь плодовитую козу.
– И почему вам эта мысль претит? – спросил он, взял платок и вложил в руку Ли Лань.
Она вздрогнула от прикосновения, но сжала нежный шелк в кулаке.
Лун Кай снял платок с ее раненого запястья, используя простое заклинание, провел пальцами по коже и убрал царапину, вызвав лишь легкое покалывание.
«Почему?»
Ли Лань сама не понимала