– Своего что ли нет?
– Своего нет, город красный. А смотреть за ним кому-то надо. Каву и поставили смотрящим.
– Кто поставил?
– Горбачев!
– А серьезно?
– Да не все ли равно, – но мысль о вагоне алкоголя плотно поселилась в головных магистралях Шутила. «С пацанами надо пообщаться, а с другой стороны, скину партию, кто дыбнет, что я? И на всех на нас лаве хватит. Пацаны лишь одобрят».
Он был соткан из сплошных противоречий, как ковер-самолет.
Здание кинотеатра «Октябрь», отделение милиции и неказистый как замыслы Троцкого, детский дом творчества, формировали стиль этой улицы. Позади «Ленинская» ярмарка – муравейник кооператорского движения. Бабло из воздуха, лоховские термопереводки для совдеповских футболок, вязанные шапочки-пидорки – О'ля «Puma», «индийские» мохеровые шарфы, скаметроленные за полночь из гигантского ханойского пледа. Посреди всей этой вакханалии станки с наперстками, столы с лотереями-лохотронами и будка с хиромантами.
Шутил пребывал в приподнятом настроении. Накануне он укатал гордого азербайджанца Адила принять у него тридцать ящиков «Столичной». Для человека восемнадцати лет – эта сделка сулила баснословный колоссальный подъем. Адил на свой страх и риск намазался, при этом сославшись на отсутствие финансов и плохую торговлю, вежливо отказал бутлегерам Кавы. Азер понимал, чем рисковал, но жадность родилась на порядок раньше самого Адила.
Забегая вперед, скажу, его застрелили через неделю. Проникающее в голову.
Савва, Марина и Борек бесцельно дефилировали по ярмарке. Иногда пили разливное пиво.
– Медиум! Смотри, корешок! – привлек внимание к палатке с астральным рисунком Шутил. – Испытаем судьбу! – предложил он же, не догадываясь, что он ее уже испытывал.
Борек относился к подобному скептически. Марина была в восторге от перспективы покопаться в будущем.
Хиромантка оказалась так себе. Борьку за компанию нагадала неприятности, Шутилу безбедное будущее. Борьку по ладони предостерегла. «Цыганка с картами – дорога дальняя…».
– Вашему телу, наверняка, не приятны травмы? Я ведь угадала?!
Боря ухмыльнулся уголком рта.
– А также эти травмы вам не желательны, – бросила она заключающий весомый довесок.
«Ну, да, конечно, только ему, Борьку, травмы и ушибы противопоказаны. Остальных хоть лопатами изуродуй, хоть жопу на голову натяни, хоть бы что. Живи и радуйся. А вот Боре, блин, очень не желательно». Во, прогнулась. Борис бросил измятую купюру и побрел в сторону вывески «Пиво».
– Там хоть наебывают, так мне этого хочется.
– Зато я стану сказочно богат!
– Ага, станешь. Она тебя грузит, а ты хаваешь, это она станет на порядок состоятельнее.
– Ну, а я что?!
– Драчучу, – беззлобно подколол Боря. – Алеша! Кирзовые уши.
– Давай, давай, обо мне еще заговорят.
– Да кто бы сомневался.
* * *
– Ну,