Дело в том, что Лиза по образованию была художницей. Вернее сказать она окончила какую-то художественную школу, а художницей она являлась не по образованию, а по призванию, как любила повторять сама художница. И вот теперь она рисует картины, и выставляет их на выставках, которые организует с такими же творческими, как и она сама, друзьями – единомышленниками. Кстати, ее картины пользуются завидным успехом и раскупаются на ура, хотя по большему счету Лизиными подругами или же мужьями подруг, по настоянию последних. И вот на вырученные с продаж своих «художеств» средства полгода назад она купила себе маленькую машинку, к которой теперь относится как к родному детищу и Антон даже не смеет подходить к авто, опасаясь праведного гнева жены.
И теперь это чудо заморской техники, шелестя колесами по гравийке, остановилось в метре от Русланы. Тонированное стекло слегка приспустилось.
– Подвезти детка? Сто рублей до города! Дорогу покажешь? – Лиза лучезарно улыбалась.
– О какие люди! – обрадовалась Руслана, закидывая свою лаковую сумочку в салон авто и тут же плюхаясь рядом с «водительницей». – Какими судьбами? Сколько зим, сколько лет? Чего это ты так? Решила меня подвезти или в магазин за продуктами намылилась?
– Ну, что я, зверь что ли? – искренне возмутилась Елизавета, – Что ты одна пойдешь на остановку? Автобусы дачниками забиты, а на попутках ездить опасно. Вообще кругом одни маньяки! Я как телевизор погляжу, мне аж дурно становится!
– Вот, ты бы поменьше телевизор бы смотрела – нервы были бы крепче и твои и мои!
Оставшееся время в пути к городу девушки ехали молча, да и зачем говорить, когда ехать в таком авто одно удовольствие.
– Во! – Руслана включила радио, и, поймав свою любимую волну, удовлетворенно откинулась на спинку сиденья. Из динамиков лилась легкая танцевальная музыка, машинка не торопливо бежала по шоссе, по бокам от которого мелькал то хвойный, то лиственный лес изредка сменяемый дачными участками, коими изобиловал пригород. Вдалеке солнце медленно закатывалось за линию горизонта, окрашивая макушки деревьев в насыщенные розовые и оранжевые тона. Но на сердце у Русланы почему-то внезапно заскребли кошки, виски неожиданно сдавило, да так, что потемнело в глазах, по рукам побежали мурашки, ей пришла в голову мысль, что ее, наверное, продуло, что не надо было торчать весь вечер на подоконнике сидя на сквозняке.
– У тебя что-то не так? – Лиза настороженно посмотрела на подругу, – Тебя укачало? – она пошарила рукой в бардачке и протянула Руслане мятные таблетки. – На! Пососи, может, полегчает.
– Что все так плохо? Иногда кажется, что у меня на лбу все написано, – вздохнула Руслана и, закрыв глаза, положила на язык белый кругляш таблетки.
– Ну да, – передернула плечами Елизавета. – Почти. Просто я тебя уже в обед сто лет знаю