Море отчетливо просматривалось в радиусе примерно одной мили от «Наутилуса». Невиданное зрелище! Какое перо могло бы его описать? Какая кисть сумела бы передать эти нежные тона и восхитительные переливы света, который пронизывал водную пелену, постепенно рассеиваясь в верхних и нижних слоях океана!
Как известно, море обладает очень высокой светопропускающей способностью. Даже чистейшая ключевая вода уступает ему в прозрачности. И все благодаря растворенным в нем органическим веществам и минералам. В некоторых участках океана, например, на Антильских островах, можно с удивительной четкостью разглядеть песчаное дно сквозь толщу воды в сто сорок пять метров, а солнечные лучи свободно проникают на глубину до трехсот метров. Однако водная среда, окружавшая «Наутилус», казалось, сама себя освещала. Словно это была не светящаяся вода, а жидкий свет.
Согласно гипотезе Эренберга[81], морская вода сохраняет способность к фосфоресценции даже на большой глубине – если так, то обитатели морей могут любоваться одним из самых чудесных спектаклей природы. Я подумал об этом, наблюдая через стекла за причудливой игрой света в открывшихся взору неведомых безднах. В салоне царил полумрак, оттеняя ярко освещенное пространство за бортом; мы смотрели сквозь прозрачный хрусталь, словно сквозь стекло гигантского аквариума.
Нашему взору открылись неведомые бездны.
Из-за отсутствия каких-либо ориентиров «Наутилус» казался неподвижным, хотя рассеченные его шпироном океанские воды то и дело с невиданной скоростью проносились у нас перед глазами. Завороженные, мы в немом восхищении прильнули к прозрачным витринам. Консель первым нарушил молчание:
– Вы хотели что-нибудь увидеть, любезный Нед, ну так вот вам – смотрите!
– Изумительно! Просто изумительно! – Канадец, похоже, забыл о своем гневе и планах бегства, наслаждаясь невероятным зрелищем. – Пожалуй, стоило приехать издалека, чтобы полюбоваться таким чудом!
– Теперь я лучше понимаю жизнь этого человека! – воскликнул я. – Он создал собственный мир, который раскрывает свои самые сокровенные тайны лишь ему одному!
– Но где же рыбы? – с удивлением заметил канадец. – Я не вижу рыб!
– Зачем они вам, милейший Нед? – ответил Консель. – Вы все равно в них ничего не смыслите.
– Я? Да ведь я рыбак! – возмутился Нед.
Между друзьями разгорелся спор, поскольку оба разбирались в рыбах, но каждый по-своему.
Всем известно, что рыбы образуют четвертый и последний класс типа позвоночных[82]. Согласно весьма точному научному описанию, это «хладнокровные позвоночные с двойным кругом кровообращения, дышащие жабрами и обитающие в воде». Рыбы делятся на две отдельные группы: костные, чей спинной хребет состоит из костных позвонков, и хрящевые, чей спинной хребет состоит из хрящевых позвонков.
Возможно, канадец знал об этом различии,