Скажем, разве справедливо было бы относить немецкий народ в период Третьего рейха к числу недемократических наций только на том основании, что избиратели в 1933 г. поддержали национал-социалистов и в стране установилась фашистская диктатура? Вряд ли утвердительный ответ был бы верен. Дух народа оставался демократичен, демократичной продолжала быть его культура. Фашистская аберрация национального сознания оказалась сравнительно недолгой.
Другой пример – русский народ. Его обвиняли и обвиняют в пассивности, в покорности, в преклонении перед кнутом, утверждая, что все это – приметы его недемократичности. Опять-таки суждение слишком торопливое и предвзятое.
В ходе своей истории русский народ выработал довольно развитую систему демократии. В таких городах, как Псков и Новгород, был демократичным сам механизм государственного управления, основывавшийся на прямом участии народа в решении важнейших вопросов внешней и внутренней политики. В Москве существовала традиция Земских соборов, выражавших общенародную волю. Наконец, в деревне действовала общинная демократия, уцелевшая даже при крепостнических порядках.
И самодержавный характер государственной власти вытекал не из недемократичности русского народа, а был предопределен рядом других факторов национальной истории, в частности рождением российского государства в тяжелейших условиях борьбы с внешними врагами, представлением о священном характере высшей власти и рядом других. Он находился в известном противоречии с народными демократическими традициями.
Какие же в этих условиях различимы типы существования этносов? Один из главных – моноэтнический, когда этнос в силу причин, которые могут быть чрезвычайно многообразны – от чисто географических до культурно-психологических, ревниво отстаивает свою обособленность. Второй – полиэтнический при отчетливом доминирующем положении одного этноса. Таковы британская, испанская, французская и целый ряд других наций, где вокруг одного наиболее крупного и влиятельного группируется созвездие других народов. Наконец, третий тип – полиэтнические сообщества, где наблюдается теснейшее равновесное переплетение разнородных этнических групп, но часто вокруг одного в культурном и экономическом отношении лидирующего народа.
По сравнению с этносом нация – более сложное образование, причем стоящее на других основаниях. Она напоминает молекулу, образованную различными атомами – этническими группами. Если этнос цементируется в первую очередь сознанием общности происхождения, т. е. прошлого принадлежащих к нему мужчин и женщин, то в нации более важную роль играет убежденность в общности будущего. Вот почему в духовной жизни нации столь существенное место занимает вопрос об историческом ее призвании, о национальной идее и т. п.
Понимание того, что нация менее