Не прошло и получаса, как Нери появился снова, чтобы сопроводить графиню в столовую-гостиную, находившуюся тут же, напротив кабинета. Хотя, по флорентийскому обычаю, мужчины ели отдельно от женщин, в этот день из уважения к графине де Сольё хозяин сделал исключение. Большие окна в гостиной выходили на улицу, а не во внутренний двор, как в кабинете банкира. Стену напротив украшали ковры. Посредине виднелся длинный стол с тонкой голландской скатертью. А возле мраморного камина стояла вместе со своими детьми супруга банкира. Внешне из-за льняных волос и круглых синих глаз она совсем не походила на итальянку. Только дородная фигура выдавала в ней уроженку Ломбардии.
–Позвольте представить вам мою жену госпожу де Нери, – банкир перешёл на французский язык, вероятно, из-за Луизы и Шарля, хотя те, благодаря матери и бабушке, с детства знали флорентийское наречие.
–А это, – добавил он, указав на рыжую девушку лет пятнадцати, державшую на руках маленькую пятнистую собачку, – моя падчерица Агнес.
–Моя дочь рассказывала мне о Вас много хорошего, – обратилась к хозяйке дома графиня де Сольё.
–Для меня это большая честь, Ваша Светлость, – простодушно ответила банкирша.
В свой черёд, улыбнувшись её дочери, Луиза спросила по-французски:
–Как зовут твою собачку, Агнес?
–Принцесса, мадемуазель, – исподлобья посмотрев на неё агатовыми глазами, ответила та.
Но едва старшая дочь барона де Монбара попыталась погладить собачку, как животное недовольно зарычало и ей пришлось отдёрнуть руку. Затем к Агнес подошёл поздороваться Шарль. Луиза в этот момент залюбовалась драгоценной сине-жёлтой майоликовой посудой в открытом шкафу, поэтому не заметила, как Агнес после традиционного поцелуя молодого человека вспыхнула до корней волос. Из-за того, что старшие сыновья банкира обучались в частном пансионе, гостям представили только младшего, четырёхлетнего Анджело, действительно напоминавшего своими светлыми кудряшками и ямочкой на подбородке херувима. Когда Луиза расцеловала его в румяные щёчки, ребёнок пролепетал:
–Ты красивее моей сестрицы.
Его слова вызвали улыбку у всех присутствующих, кроме падчерицы банкира. Во время обеда, как только донна Мария сообщила хозяевам о цели их приезда в Париж, разговор, естественно, переключился на королевскую чету.
–Людовик ХII – благородный человек и талантливый правитель, – высказал своё мнение Нери. – Он облегчил своим подданным бремя налогов и позаботился об упорядочении судопроизводства, за что парламент справедливо присвоил ему титул «Отец народа». И простой люд, в основном, платит ему любовью и беспокоится за него, считая, что новая женитьба короля на столь молодой девушке, как Мария Тюдор, может плохо отразиться