– Хорошо. Как дела, голубушка?
Высокий седой мужчина разглядывал лицо пациентки. Оно показалось ему удивительно знакомым.
Нина Семёновна также смотрела на него с чувством уже виденного.
– На Василия Ланового, что ли, похож?
Сегодня психолог расскажет, что же с нею произошло, завтра её переведут в другое отделение. Танюша рядом. Вчера ей разрешили побыть с матерью, она всю её перецеловала.
– Ну как же так, родная моя? Я заберу тебя в Москву, хватит тебе одной маяться.
Нина кивала и плакала от счастья, что видит дочь.
– Нина Семеновна, – психолог Елена Ивановна гладила ее по руке. – Вы готовы, чтобы я вам рассказала, что случилось?
– Да.
– В соседней с вами квартире ночью случился пожар. Вы, видимо, от удушья проснулись, повезло вам, что проснулись. У вас был ключ от соседской квартиры?
– Да, у нас с Тонечкой есть ключи от наших квартир.
– Что-нибудь вспоминаете?
– Нет.
– Ну, ничего, всё вспомнится. Пожарные сказали, что у соседки что-то с проводкой произошло. Это следователь нам прояснила. Вы действовали удивительно грамотно.
Быстро надели брюки, теплое пальто, намочили всё это в воде; лицо, голову накрыли мокрыми вещами и кинулись в горящую квартиру. Она пылала. Где-то, вероятно близко, лежала ваша соседка. Вы ее оттащили на кухню, в прихожую уже вернуться, видимо, не смогли, всё горело. Вы открыли окно, столкнули ее вниз и спрыгнули сами.
– Тоня, Тонечка, она жива?!
– Да. Она в ожоговом отделении. Зацепилась за ветки. Черепно-мозговой травмы нет, перелом ключицы. Но ожоги сильные, состояние тяжелое. Вы – героиня, Нина Семеновна, спасли человека. Как лучше вам станет, журналисты к вам рвутся.
За спиной психолога выросла стройная фигура заведующего реанимацией.
– Нина Семеновна, когда из комы выходили, вы все время корриду вспоминали. За рубежом, что ли, на корриде были?
– Какарида, так мы называли наш концлагерь под Бременом.
– Нина?!
Виктор Сергеевич вдруг упал на колени перед реанимационной койкой. Он целовал ее обожженные пальцы, гладил лицо.
– Девочка моя, девочка! Это ты! Я всегда знал, что встречу тебя, всегда!
Замерший медперсонал не понимал, что происходит. Их любимый шефчик, благородный, справедливый, недоступный, хоть уже лет десять вдовец, на коленях перед погорелицей.
– Витенька, Витек! Господи, ты жив! Неужели я тебя встретила? Господи, спасибо тебе! Сколько раз я об этом мечтала, мечтала, что увижу тебя. Внука твоим именем назвала.
– Значит, у меня теперь будет внук, да еще и с моим именем. У меня, Ниночка, своих детей нет.
– Витенька, но мы же уже старенькие, я такая больная.
– Ниночка, да я тебя из любого состояния выхожу. Неужели ты сомневаешься, я же всю жизнь тебя искал, в Барановке был, запросы