Мы стояли совсем близко друг к другу, и её кровь стекала по моей руке, щедро поливая разгорающиеся всё сильнее камни рукояти. Хотя Эва оказалась ниже меня, её макушка упиралась мне в подбородок, она подняла голову, и наши взгляды встретились. На будущее нужно запомнить, что никогда нельзя смотреть в глаза магу, особенно это правило касается умирающих магов. Эта мысль стрелой пронеслась у меня в голове, а потом…
Очевидцы редко описывают удары молнии, наверное, потому, что после этих ударов редко кто выживает. А те, кто всё-таки выживают, не могут описать своё состояние, потому что в этот момент пребывают в благословенном забытьи. Мне не повезло стать одним из них. Я помню каждую миллисекунду из того, что произошло, после того как мой взгляд встретился со взглядом ведьмы. Словно обволакивающий белый свет, неожиданно окутал моё тело со всех сторон, лишая возможности двигаться и принёсший боль, не похожую ни на один из видов боли. А видят боги, я испытал на своём веку очень много боли.
Эта же боль словно вернула меня в то время, когда при отступлении наш взвод попал в ловушку, элементарную, казалось бы, но от этого не ставшую менее эффективной. Именно там выпрыгнувшая из земли прямо передо мной противопехотная мина взорвалась, оторвав мне правую ногу почти по середину бедра. Только эту боль словно усилили в миллион раз. И это нестерпимое ощущение горящего тела длилось целую вечность, хотя подозреваю, что прошли всего лишь секунды, и я точно знаю, что буду продолжать переживать её в своих воспоминаниях снова и снова.
– Не-е-ет! – белый кокон слетел с меня, и я через туман, стоящий перед глазами, увидел, как ярко полыхнул синим самый большой камень, расположенный как навершие на рукояти моего меча. От тела ведьмы отделилась светлая полупрозрачная тень, которую камень втянул в себя. Мне даже показалось, что он сыто рыгнул. И только после этого я рухнул на колени, стараясь прийти в себя.
В голове яркими вспышками мелькали воспоминания, которые никак не хотели складываться в единую картину, но которые совершенно определённо не могли принадлежать принцу Бертрану.
***
– … Я всё ещё могу служить, – я стою, опираясь на костыли, перед невысоким, с большими залысинами генералом, и сам ненавижу себя за то, что в голосе звучат просящие нотки. – Я могу быть консультантом, в конце концов, да хоть кем, хоть преподавателем в Академии, у меня всё-таки степень по гражданскому праву!
– Успокойся, майор. Я не собирался комиссовать тебя, но мне передали, что у тебя появились определённые проблемы с выпивкой, – мы смотрели друг на друга, не отводя взглядов. И, хоть это и не привело к таким катастрофическим последствиям, как после молнии ведьмы, ощущение того, что жизнь кончена, накатывалось чёрной волной. – Сынок, возьми себя в руки, ты же офицер, мать твою! Как только принесёшь справку от нарколога, я тебя обязательно пристрою.
–