– Да, именно так он и считает. Но почему из-за него должен страдать Менелай?
– Менелай – дурак, если доверил Агамемнону выступать вместо себя. Уже по этой причине он заслуживает отказа, – рассердился отец. – Прекрасное свидетельство дальновидности Менелая – точнее, ее отсутствия!
– Но, отец…
– Отец прав, дорогая, – подошла к нам мать. – Как можно было в таком важном деле, важнейшем деле жизни, доверяться заносчивому и высокомерному брату? Очень недальновидное решение и не лучшим образом характеризует Менелая.
Я была вынуждена встать на защиту Менелая, который когда-то так мягко говорил со мной при лунном свете.
– А кого еще он мог выбрать представителем? И разве не сочли бы странным, если б он обошел родного брата-царя и предпочел кого-нибудь другого?
– А почему бы ему не приехать самому? Думаю, он выступил бы лучше, чем Агамемнон, несмотря на свое косноязычие.
– Менелай совсем не косноязычен! – воскликнула я.
– Ты его защищаешь? – возмутилась мать.
– Я его не защищаю! Я его даже не знаю!
– Я объясню вам, почему он не приехал, – сказала Клитемнестра, вставая между нами. – Он боится. Он боится, что потерпит поражение и тогда потеряет смысл жизни. Его чувство так сильно, что он не может выразить его словами.
Мы не сводили с нее глаз.
– Он любит тебя больше всего на свете, – обратилась сестра ко мне. – Менелай равнодушен к вещам, в отличие от Агамемнона, который жадно хочет обладать всем, что видит. Менелай никогда не имел особых желаний. И только после встречи с тобой, несколько лет назад, он понял, чего хочет всем сердцем. И он очень боялся, что, выступая сам, проиграет.
– Поэтому он предпочел, чтобы от его имени проиграл другой? – недоверчиво спросила я.
– Он надеялся, что Агамемнон, который не так волнуется, найдет самые убедительные слова, – ответила Клитемнестра. – Я знаю, о чем говорю. Я слышала, как они обсуждали это. До сих пор я молчала, чтобы не влиять на твое решение, Елена. Но теперь пора решать.
– Нет, не пора! Сначала посмотрим, как он пробежит!
XII
Глубокая ночь. Я лежала в постели, мои служанки – скорее товарки, чем рабыни – улеглись на свои тюфяки и заснули. Я заново переживала в тишине этот необыкновенный заключительный день состязаний.
Все произошло не так, как я представляла. Я мечтала о том, чтобы поскорее закончились речи, выступления, церемонии. Я устала оценивать людей, отмечать тончайшие нюансы в их словах и, что более важно, в том, что скрывается за их словами. Шутки и цинизм Клитемнестры пошли на убыль, а напряжение матери и отца возрастало. Я боялась ошибиться в своем выборе, ведь я выбирала не просто мужчину, я выбирала будущую жизнь.
Отец спросил меня, чего я ожидаю от Менелая, но я не смогла вразумительно ответить. Я все время возвращалась мыслями к нему. Своим невидимым присутствием он бередил