Входная дверь открылась, и в комнату ворвался Кришна – водитель и слуга ее отца.
Этот пузатый шестидесятилетний уроженец юга Индии с темной, как оникс, кожей, служил семейству Вадиа большую часть последних двадцати лет. Для самой Персис он был кем-то вроде няньки. Его жена и шестеро детей проживали в деревне в кераланской глуши, куда он каждый месяц исправно посылал деньги. Кришна был самым неумелым водителем из всех, кого знала Персис, но Сэм даже не думал от него избавляться. Слишком многое связывало этих двоих – солдата и генерала.
Кришна повернулся к Персис и прохрипел:
– Там внизу какой-то человек хочет вас видеть, мадам.
Персис спустилась по лестнице в магазин, войдя туда с черного хода.
Внутри царил безошибочно узнаваемый мускусный аромат старых и новых книг, который всегда завораживал ее. Книги стояли на прогнувшихся полках, лежали грудами на столах или были собраны в башни высотой футов в восемь – так что получался на редкость запутанный лабиринт, в который осмеливались ступать только самые заядлые библиофилы. Вот уже много лет Персис пыталась навести здесь хотя бы подобие порядка – и все без толку. Отец наблюдал за ее попытками с неизменным высокомерием: он прекрасно понимал, что человеку в здравом уме нечего и надеяться совладать с царящей в магазине неразберихой.
– Но как же здесь хоть что-нибудь отыскать? – причитала Персис.
В ответ Сэм ухмылялся и постукивал себя по лбу.
– Все находится здесь, дочь моя.
«Книжный магазин Вадиа» располагался на углу Нариман-Пойнт, в южной оконечности Бомбея, между винной и текстильной лавками. Когда Августовское движение – оно же движение «Вон из Индии!» – только начало набирать силу, отец Сэма Дастур Вадиа открыто поддерживал британцев, но его магазин был так хорошо известен, что это мало отразилось на продажах. И только когда повстанцы перешли от слов к делу, отец и сын оказались перед выбором: либо продолжать поддерживать деспотов и оккупантов, чьи все более отчаянные попытки сохранить статус-кво приводили к ужасающим вспышкам насилия, либо встать на сторону соотечественников.
Пришло время взглянуть правде в глаза.
Так семья Вадиа связала свою судьбу с революционерами. Дастур стал подпольно печатать и распространять пропагандистскую литературу, устраивать встречи с агитаторами – словом, всячески наверстывать упущенное. А магазин в результате держался на плаву на протяжении всей войны.
О дедушке Персис мало что помнила, бабушку не помнила совсем. И Сэм, и его отец рано потеряли жен – это была их единственная общая черта. Сам Дастур скончался одной непогожей ночью от сердечного приступа, вскоре после того, как Персис исполнилось одиннадцать. Его нашли утром на потрепанном диване в дальней части магазина, с томиком «Цветов зла» Бодлера в руках. В последние годы бава – глава семьи – часто проводил ночи в магазине, чтобы ненадолго забыть о своих проблемах со здоровьем и об окружающих его несчастьях.
Эту