– Такие тренировки дорогого стоят, – произнес он, положив ей руку на плечо.
Крисп попытался повторить свой маневр, нырнуть и ударить противника под мышку, но Креон был к этому готов. Он встретил ученика резким выпадом. Мальчик получил бутафорским мечом по лицу. Благо ветеран в последний момент заметил, куда сейчас попадет, и успел смягчить силу удара. Крисп упал, из носа у него хлынула кровь. Константин жестом запретил прислуге бросаться на помощь.
– Хорошо, Креон, ты еще можешь показать моему сыну пару приемов, – сказал император, направляясь к Криспу.
Убедившись, что с мальчиком все в порядке, он помог ему подняться и произнес:
– Пропустишь такой удар в настоящем бою – и в лучшем случае навсегда останешься изуродован.
– Надо позвать лекарей! – воскликнула Фауста.
– Ничего страшного, пустяк, – сказал Константин, но, вздохнув, добавил: – Покажи его лекарям. Только пусть идет сам.
Императрица протянула Криспу белую тканевую салфетку, которую тот приложил к разбитому носу.
– Голова не кружится? – спросила она.
– Нет, пустяк. – Мальчик повторил слова отца.
Фауста взяла пасынка под руку и отвела его к дворцовым лекарям. Пока они занимались им, императрица держала в руках салфетку, смоченную кровью Криспа. Она незаметно достала флакон, откупорила пробку и выжала в бутылочку тонкую струйку. Фауста направилась в комнату Даи.
– Вот. – Она вложила в ладонь рабыни флакон. – Но кровь же засохнет к шестому дню.
– Не волнуйся, о Божественная, я знаю способ сохранить ее, – пообещала Дая.
– Криспу разбили нос во время занятий, как ты говорила.
– Станаэль скоро пробудится, его дух уже помогает тебе, – улыбнулась рабыня. – Сын Диониса ждет тебя, о Божественная.
– Константин не отпустит меня на праздник. А если я уйду тайно, он разгневается. Тебя казнят, а меня изгонят, лишив дочери! – От одной мысли об этом у Фаусты внутри похолодело.
– Через шесть дней твоего супруга не будет во дворце. Он планирует провести неожиданный смотр приграничных крепостей и держит свой отъезд в секрете.
– А тебе это откуда известно?
– От того, кто является ушами и глазами императора, – Публия Лукиана. Мы с ним давние друзья. Он знает, что ты заступалась за него перед императором, о Божественная, благодарен тебе и желает только добра. Лукиан показал мне ход, которым мы незаметно уйдем. Никто не проведает, что ты покидала дворец. А на самом празднике тебя не узнают, там все носят маски.
– Если ты поможешь мне, я этого не забуду, – медленно сказала Фауста. – Но запомни: если меня изгонят из-за тебя, прежде чем уйти, я понаблюдаю за твоей казнью.
Оставалось добыть последний дар Станаэлю. Однако императрица никогда не видела мужа плачущим, а тем более