«Какое мне дело до мёртвого сына? Мальчик умер. Зачем горевать о том, кто бросил тебя?»
К крику прибавился клёкот:
– Ки-ки-ки! Отдай мне добычу! Ки-ки-ки! Тебе не спасти его!
Присутствие чужака возбудило в Фергусе любопытство. Он повернулся на звук и поднял тяжёлые веки.
Обнажённая женщина защищала ребёнка от красного коршуна; в безуспешной попытке отнять младенца у матери птица, ростом с собаку, клевала её, оставляя на теле несчастной кровавые метки.
«Глупая женщина, – подумал маг с раздражением. – Ребёнок и так уже мёртв. К чему бороться за тело? Отдай его коршуну и живи, пока есть возможность».
Маг не заметил, как ушёл по колени в песок.
Он не любил ненужных баталий предпочитая роль наблюдателя роли участника битвы. В потоках своих размышлений над сущим, недоступный для гнева сильнейшего, он парил над событием, наслаждаясь игрой с безопасных высот. Но криков и слёз (особенно женских) он не терпел.
«Если прогнать эту птицу, женщина успокоится и наступит покой».
Рядом с собой он увидел длинную палку, поднял её и бросил в наглого коршуна.
– Кыш, ненасытная тварь! Иди, питайся другими утопленниками!
Хищник оставил жертву и бросился на обидчика; изловчившись, он клюнул Фергуса в темя и сразу же отступил.
– Что ты делаешь, тварь! – маг вскрикнул от боли. – Ты знаешь, кто я?!
– Ты – смертный, – спокойно ответила птица.
Безразличные зенки её взирали на Фегруса грустно. Так смотрит смерть зная назначенный срок.
– Я – человек!
– Всего лишь ветвь эволюции.
– Ты – тварь, ты меньше меня!
Коршун в ответ рассмеялся:
– Я тварь, как и ты.
– Я – человек!
– Это я слышал.
– Я живу дольше тебя!
– Камни дольше живут, значит, камни больше тебя.
– Я мыслю!
– Если бы ты знал, о чём думают рыбы в тёмных глубинах…
– Рыбы не думают!
– Откуда ты знаешь?
Фергус нахмурился.
«Я знаю множество языков, но с рыбами говорить не умею. Значит ли это, что я не хозяин природе? Не правда!»
– Я могу сделать так, что жизнь на земле прекратится: вырубить лес, повернуть реки вспять, могу… уничтожить планету! – в гневе крикнул он птице.
Песок затянул его тело по грудь. Человек так увлёкся величием, что не почувствовал, как руки Жнеца нежно сомкнулись на глотке. Он говорил, говорил: о том, что рождён управлять, а не быть управляемым, что богат, имеет собственный дом и влияние в обществе, что его уважают… Он говорил, пока коршун снова не клюнул его.
– За что? – обиделся Фергус.
– Устал от твоей болтовни.
– Я могу…
– Ты можешь многое, но не всё. Время разрушит твой дом, солнце высушит кости, а ветер развеет твой прах. Лес вырастет заново, реки вернутся в русла, жизнь восстановится. И всё это, без тебя, человек.
– Да я…!
– Ты